Снегопад

Никто не поверил, подумали что сгубили душу несчастную и умалчивают, но горю их предела не было, а мать то и вовсе слегка умом повредилась. На следующей недели снова в дом к ним смерть пришла. На этот раз главу семейства с собой забрала. Так жена его полоумная сказала что он вышел за крыльцо на улицу ночную, под окнами стоял добрые пять минут, будто слушал или ждал кого то, а затем мол оно схватило его и словно бумаги кусок скомкало, переломав бедолаге все косточки, и уперло во тьму.

Так продолжался месяц, в неделю по одному человеку исчезать стало. Да только вот что приключилось о беде нашей сообщить нельзя было никому, отправиться кто в областной центр так его и след простыл, ни слуху ни духу. А к нам люди могут приезжать и торговцы и даже с переписью приезжали а вот уезжают и о них ни кто не слышал больше. Вскоре смекнул народ что к чему, пропадали те, кто из дома на улицу выходил ночью, а кто в доме ночевал тот целехонек был. По скольку корни староверов, основавших поселок еще не совсем вымерли, среди людей пошёл слух что прокляли поселок наш. Стали поговаривать что Прокопичь таки свою шкатулку открыл, да беса выпустил. Стали тогда слухи ходить, чтоб беса того успокоить ему надо душу малую отдать, зверья какого, домашнего или дикого. Народ даже поделился одни не поддерживали взгляды тех кто предлагал ему жертвы. Но с тех пор все старались ночью даже с кровати не вставать. Так бес тот хитростью выманивал того кто безвольный был. Так и жили мы в глухой изоляции. Как ты понимаешь живности той которую в жертву подавали, твари той мало было, ему людского мясо подавай. А те кто на вере помешался, совсем ополоумели. Через три года, они ему молиться начали так кто приезжал сюда, будь то купец или торговец, они их не предупреждали ни очем а на оборот хитростью селили в тех домах что у площади, ведь там в центре это зло и обитает.

— Там в колодце? — Снова я перебил рассказ старика.