Короткая страшная история. Жанр безусловно «желтый» и «низкий» и – я отдаю себе в этом отчёт – скучный. Но ничего не могу с собой поделать. Один из моих любимых писателей — Стивен Кинг. И иногда просто хочется создать стереотипную, похожую на тысячи других, историю про призрака, или маньяка, или страшный дом — и всё тут.
Добавить в моё избранное
28 мин, 56 сек 705
Но, если организме есть недостаток «страшилок», то фантазия читателя дорисует сама всё что нужно. Писателю остаётся только направлять, и не мешать :)
2. Для тех, кто ждёт продолжения «Проклятия царского рода». Будет. Черновик (вместе «Проклятием», которое будет одной из глав) составляет чуть менее 70 тысяч слов. Кто в теме, тот понимает, что это означает. До «фэнтезийного» минимума АСТ далековато – впрочем никто меня туда и не зовёт– но… как ни крути это уже роман. Главы будут выкладываться по одной – по мере их редактирования.
Есть такое знание, которое приходит из ниоткуда.
Впервые подобную мысль я услышал, кажется, у Кастанеды. Я рационалист, атеист и всё такое – у меня даже профессия вполне рациональная, «программист» называется – поэтому я не отношусь к подобному чтиву на полном серьёзе. Но, надо признать, что во всю эту магию, шаманов, нагвалей, духов и союзников чертовски сильно хочется верить. Разве не был бы мир с ними интереснее?
Примером знания, которое приходит из ниоткуда может служить — я думаю — страх смерти, и те переживания, что с ним связаны.
Начну с себя.
Мне вот, к примеру страшно и тягостно умирать, зная, что я ничего не оставлю после себя. Ни-че-го. Осознание того, что я обычный заурядный людишка коих миллиарды, брожу, по планете Земля, без цели и конечной точки, да что там, даже без страсти к жизни – это знание угнетает, согласитесь.
При этом есть та самая странная уверенность «из ниоткуда», что если бы я оставил после себя что-либо — книгу, криминальную империю, громкий скандал, да хоть что – и страх смерти ушёл бы.
Нет, он существовал бы как что-то ситуативное – было бы страшно под дулом пистолета, или на краю обрыва. Я не сомневаюсь, что в этой ситуации сердце, подгоняемое адреналином разгонит кровь, похолодеют конечности, мелко задрожат пальцы – и я буду готов бежать или сражаться. Это уж как пойдёт (скорее всего побегу, я не великий боец)
Зато в обычной жизни, во время выполнения рутинных действий – как то поедание еды, спаривание, просмотр фильмов, поездка в транспорте – пропадёт мерзкое, тошнотворное, точащее изнутри ощущения тленности, ничтожности, бессмысленности собственного бытия.
Говорят у глубоких стариков уже нет реакции «бей или беги» И я склонен верить этому.
Но вот второй симптом страха смерти – пассивное тоскливое ощущение, неяркое, глубокое, которое даже трудно ухватить порой за хвост, чтобы вытащить на свет божий и рассмотреть – выходит на первый план. В возрасте, которому должно быть почтенным, это ощущение, смешанное с чувством обречённости – менять что-либо уже поздно – переносится во сто крат тяжелее, чем у молодых людей, спрятавшихся от него за суетой и повседневными заботами.
К тому же умудрённому жизненным опытом человеку (как мне кажется) жаловаться не годится – это ты должен учить жизни молодых, а не ныть им о жизни, прожитой не так, как хотелось.
Тем не менее получилось так, что мне довелось слушать плаксивые старушечьи истории, похожие одна на другую как две капли воды. Меня на летние каникулы оставляли с моими бабками – и по отцовской, и по материнской линиям. Да и не с родными стариками и старушками доводилось общаться (вот такое странное у меня было детство)
Я ходил в младшие классы, и не понимал – да и не мог понимать – о чем идёт речь. Хотя ощущение жалости и страха – старый человек жалуется ребёнку на то, что он боится смерти, потому как плохо прожил жизнь – передалось и мне. Но ребёнок не может долго боятся и страдать. Я все забыл все эти истории, повествующие о потерянном времени, и о жизни, что пролетела как один миг.
И не вспоминал ничего подобного долгие годы.
А если быть точным, то до тех пор, пока мой возраст не приблизился к угрожающей цифре — тридцатнику. «Возраст Иисуса Христа», как назвал бы его персонаж Ильфа и Петрова.
Почему я начал думать о тлене бытия человеческого и прочей философии?
Давайте посмотрим.
С девушкой я разошёлся больше года тому назад. «Времени у тебя для меня нет. Но это ладно. У тебя нет места в мыслях для меня. Вот что невыносимо» – суть её прощальных слов была именно такой. Было до слез обидно, хотелось ныть, возникло рефлексивное желание удержать, но… в конце концов сказанное было правдой. Я и правда не особо сильно заботился о ней.
Смотрим дальше – парень я не компанейский да никогда им и не был. Типичный ботаник -интроверт. Я спрятался от любой возможной компании (живу я отдельно от родителей)
А с годами ещё прибавилась мизантропия и социопатия – я научился улыбаться и шутить, если того требует ситуация, и общества ну никак не избежать. Ну там, корпоратив на который нужно явится в добровольно-принудительном порядке. Но я не особо при этом отвлекался от своих мрачных мыслей. В конец концов зачем врать себе – все мы считаем только себя и свои думы самым важным явлением этого мира.
2. Для тех, кто ждёт продолжения «Проклятия царского рода». Будет. Черновик (вместе «Проклятием», которое будет одной из глав) составляет чуть менее 70 тысяч слов. Кто в теме, тот понимает, что это означает. До «фэнтезийного» минимума АСТ далековато – впрочем никто меня туда и не зовёт– но… как ни крути это уже роман. Главы будут выкладываться по одной – по мере их редактирования.
Есть такое знание, которое приходит из ниоткуда.
Впервые подобную мысль я услышал, кажется, у Кастанеды. Я рационалист, атеист и всё такое – у меня даже профессия вполне рациональная, «программист» называется – поэтому я не отношусь к подобному чтиву на полном серьёзе. Но, надо признать, что во всю эту магию, шаманов, нагвалей, духов и союзников чертовски сильно хочется верить. Разве не был бы мир с ними интереснее?
Примером знания, которое приходит из ниоткуда может служить — я думаю — страх смерти, и те переживания, что с ним связаны.
Начну с себя.
Мне вот, к примеру страшно и тягостно умирать, зная, что я ничего не оставлю после себя. Ни-че-го. Осознание того, что я обычный заурядный людишка коих миллиарды, брожу, по планете Земля, без цели и конечной точки, да что там, даже без страсти к жизни – это знание угнетает, согласитесь.
При этом есть та самая странная уверенность «из ниоткуда», что если бы я оставил после себя что-либо — книгу, криминальную империю, громкий скандал, да хоть что – и страх смерти ушёл бы.
Нет, он существовал бы как что-то ситуативное – было бы страшно под дулом пистолета, или на краю обрыва. Я не сомневаюсь, что в этой ситуации сердце, подгоняемое адреналином разгонит кровь, похолодеют конечности, мелко задрожат пальцы – и я буду готов бежать или сражаться. Это уж как пойдёт (скорее всего побегу, я не великий боец)
Зато в обычной жизни, во время выполнения рутинных действий – как то поедание еды, спаривание, просмотр фильмов, поездка в транспорте – пропадёт мерзкое, тошнотворное, точащее изнутри ощущения тленности, ничтожности, бессмысленности собственного бытия.
Говорят у глубоких стариков уже нет реакции «бей или беги» И я склонен верить этому.
Но вот второй симптом страха смерти – пассивное тоскливое ощущение, неяркое, глубокое, которое даже трудно ухватить порой за хвост, чтобы вытащить на свет божий и рассмотреть – выходит на первый план. В возрасте, которому должно быть почтенным, это ощущение, смешанное с чувством обречённости – менять что-либо уже поздно – переносится во сто крат тяжелее, чем у молодых людей, спрятавшихся от него за суетой и повседневными заботами.
К тому же умудрённому жизненным опытом человеку (как мне кажется) жаловаться не годится – это ты должен учить жизни молодых, а не ныть им о жизни, прожитой не так, как хотелось.
Тем не менее получилось так, что мне довелось слушать плаксивые старушечьи истории, похожие одна на другую как две капли воды. Меня на летние каникулы оставляли с моими бабками – и по отцовской, и по материнской линиям. Да и не с родными стариками и старушками доводилось общаться (вот такое странное у меня было детство)
Я ходил в младшие классы, и не понимал – да и не мог понимать – о чем идёт речь. Хотя ощущение жалости и страха – старый человек жалуется ребёнку на то, что он боится смерти, потому как плохо прожил жизнь – передалось и мне. Но ребёнок не может долго боятся и страдать. Я все забыл все эти истории, повествующие о потерянном времени, и о жизни, что пролетела как один миг.
И не вспоминал ничего подобного долгие годы.
А если быть точным, то до тех пор, пока мой возраст не приблизился к угрожающей цифре — тридцатнику. «Возраст Иисуса Христа», как назвал бы его персонаж Ильфа и Петрова.
Почему я начал думать о тлене бытия человеческого и прочей философии?
Давайте посмотрим.
С девушкой я разошёлся больше года тому назад. «Времени у тебя для меня нет. Но это ладно. У тебя нет места в мыслях для меня. Вот что невыносимо» – суть её прощальных слов была именно такой. Было до слез обидно, хотелось ныть, возникло рефлексивное желание удержать, но… в конце концов сказанное было правдой. Я и правда не особо сильно заботился о ней.
Смотрим дальше – парень я не компанейский да никогда им и не был. Типичный ботаник -интроверт. Я спрятался от любой возможной компании (живу я отдельно от родителей)
А с годами ещё прибавилась мизантропия и социопатия – я научился улыбаться и шутить, если того требует ситуация, и общества ну никак не избежать. Ну там, корпоратив на который нужно явится в добровольно-принудительном порядке. Но я не особо при этом отвлекался от своих мрачных мыслей. В конец концов зачем врать себе – все мы считаем только себя и свои думы самым важным явлением этого мира.
Страница
1 из 8
1 из 8
