Добавить в моё избранное
27 мин, 3 сек 13910
Потому он снова, для подстраховки, пробежался по распечаткам заказных материалов. А мозг, подгоняемый страхом, пытался их оценить. Установить, содержат ли они вранье. И, главное, предстоит ли врать самому Зеленовскому. Или… этого можно будет избежать?
Голос разума успокаивающе бормотал, что-де обмана, по крайней мере, прямого, заказные материалы не содержат. Да это бы и не прокатило в нынешние времена. Ведь правдивость фактов теперь легко может быть проверена даже не сотрудниками конкурирующих СМИ, а силами рядовых пользователей Интернета. И если обнаружится откровенная ложь — прости-прощай репутация, а с ней аудитория, а с нею и доходы от рекламы. Вот и приходится телевидению и журналам не врать, но, следуя завету Талейрана, не говорить всей правды.
А уж этому-то завету материалы для обзора вполне соответствовали. В первой из тем Зеленовский должен был сообщить, хоть часть, но правды; во второй и третьей — вообще лишь должным образом подать информацию, которая сама-то по себе была вполне правдива… вроде бы. Так что голос разума успокаивал. Зато страх вкрадчиво нашептывал, выдрав кусок из фразы-угрозы.
«… если лапши честным людям снова навесите на уши»…
Можно сказать, самый важный кусок — после, разумеется, самого обещания убить недостаточно правдивого экономического обозревателя. Потому что понятие «вешать на уши лапшу» слишком растяжимое, трактовать его можно при желании очень вольно и широко.
И в этой связи вопрос: а не является ли даже подача информации в нужном ключе «вешаньем лапши»? И не именно этим ли — украшением ушей зрителей-читателей макаронными изделиями — занимаются все СМИ? Все журналы, газеты и телепередачи, вплоть до реалити-шоу и бесплатной макулатуры, набитой объявлениями, гороскопами да несмешными анекдотами?
Задавшись этими вопросами и хотя бы догадываясь об ответах на них — не шибко для себя приятных — Зеленовский впервые за несколько лет работы осмелился сказать «нет».
Не годится, — были его слова, — про «Поток» еще куда ни шло, а первые два материала — полная чушь.
И пяти минут не прошло, как Зеленовского вызвали в кабинет к самому директору канала. Где строптивому обозревателю объяснили… верней, напомнили кое-какие простые истины. Что заказной материал поступает не просто так, а сдобренный щедрой оплатой — хотя бы часть которой, между прочим, перетекает и в карман самому Зеленовскому. Но если Зеленовского не устраивает такое положение вещей, каналу вполне под силу найти себе другого экономического обозревателя. Выбор здесь имелся богатый: целые толпы студентов ежегодно выпускаются из университетов, считающихся престижными, по специальностям, которые красиво звучат и вроде бы связаны с деньгами… но где устроиться на работу по такой специальности, объяснить выпускникам, вероятно, забыли.
Все это директор канала изложил, не повышая тона. Спокойным, даже с нотками доброжелательности, голосом. После чего замолчал, выжидая, что ответит обозреватель-бунтовщик.
А ответил Зеленовский вполне предсказуемо. Как ни боялся он незнакомца со смертоносным металлическим предметом, но та опасность была… гипотетическая. Угроза убийства вполне могла оказаться пустой. Чем-то вроде розыгрыша, только не забавного, а злого. Или блефа. Далеко не факт, мелькнуло в голове Зеленовского, что человек с металлическим предметом действительно мог его прикончить. И не то, что прикончить — хотя бы снова найти его. Первый раз тому горе-преступнику могло просто повезти. Шансы же на повторную встречу в дебрях многомиллионного города были, наверное, еще меньше, чем вероятность отыскать отломленное игольное ушко среди целого сеновала.
Зато угроза лишиться работы была совершенно реальной. А терять теплое местечко и присоединяться к толпе незадачливых обладателей как бы престижных дипломов, упомянутых директором канала, Зеленовский желанием не горел.
Так что в итоге программа прошла в штатном режиме. Если не считать некоторой суетливости — не замеченной, впрочем, большинством телезрителей.
Осадок, правда, остался. По окончании передачи весь остаток дня Зеленовский подспудно ожидал возмездия от человека с металлическим предметом. Ему даже пришлось просить одного из охранников первым заглянуть в салон внедорожника.
Но никого постороннего охранник в машине не обнаружил. И Зеленовский напрасно еще оглядывался и вздрагивал во время визита в торговый центр — вечером, за продуктами. Равно и когда входил в подъезд, а затем к себе в квартиру.
Никакой металлический предмет в спину Зеленовскому так за все это время и не уперся. А уж тем более не пронзил его и не выстрелил. И никакой голос — негромкий, чуть сдавленный, недобрый и нервный — смертный приговор экономическому обозревателю оглашать не торопился.
Так прошел еще один день… потом неделя, другая.
Уже пару дней спустя после едва не сорвавшегося выпуска кормилицы-передачи Зеленовский перестал настороженно оглядываться, шагая по улице или входя в подъезд.
Голос разума успокаивающе бормотал, что-де обмана, по крайней мере, прямого, заказные материалы не содержат. Да это бы и не прокатило в нынешние времена. Ведь правдивость фактов теперь легко может быть проверена даже не сотрудниками конкурирующих СМИ, а силами рядовых пользователей Интернета. И если обнаружится откровенная ложь — прости-прощай репутация, а с ней аудитория, а с нею и доходы от рекламы. Вот и приходится телевидению и журналам не врать, но, следуя завету Талейрана, не говорить всей правды.
А уж этому-то завету материалы для обзора вполне соответствовали. В первой из тем Зеленовский должен был сообщить, хоть часть, но правды; во второй и третьей — вообще лишь должным образом подать информацию, которая сама-то по себе была вполне правдива… вроде бы. Так что голос разума успокаивал. Зато страх вкрадчиво нашептывал, выдрав кусок из фразы-угрозы.
«… если лапши честным людям снова навесите на уши»…
Можно сказать, самый важный кусок — после, разумеется, самого обещания убить недостаточно правдивого экономического обозревателя. Потому что понятие «вешать на уши лапшу» слишком растяжимое, трактовать его можно при желании очень вольно и широко.
И в этой связи вопрос: а не является ли даже подача информации в нужном ключе «вешаньем лапши»? И не именно этим ли — украшением ушей зрителей-читателей макаронными изделиями — занимаются все СМИ? Все журналы, газеты и телепередачи, вплоть до реалити-шоу и бесплатной макулатуры, набитой объявлениями, гороскопами да несмешными анекдотами?
Задавшись этими вопросами и хотя бы догадываясь об ответах на них — не шибко для себя приятных — Зеленовский впервые за несколько лет работы осмелился сказать «нет».
Не годится, — были его слова, — про «Поток» еще куда ни шло, а первые два материала — полная чушь.
И пяти минут не прошло, как Зеленовского вызвали в кабинет к самому директору канала. Где строптивому обозревателю объяснили… верней, напомнили кое-какие простые истины. Что заказной материал поступает не просто так, а сдобренный щедрой оплатой — хотя бы часть которой, между прочим, перетекает и в карман самому Зеленовскому. Но если Зеленовского не устраивает такое положение вещей, каналу вполне под силу найти себе другого экономического обозревателя. Выбор здесь имелся богатый: целые толпы студентов ежегодно выпускаются из университетов, считающихся престижными, по специальностям, которые красиво звучат и вроде бы связаны с деньгами… но где устроиться на работу по такой специальности, объяснить выпускникам, вероятно, забыли.
Все это директор канала изложил, не повышая тона. Спокойным, даже с нотками доброжелательности, голосом. После чего замолчал, выжидая, что ответит обозреватель-бунтовщик.
А ответил Зеленовский вполне предсказуемо. Как ни боялся он незнакомца со смертоносным металлическим предметом, но та опасность была… гипотетическая. Угроза убийства вполне могла оказаться пустой. Чем-то вроде розыгрыша, только не забавного, а злого. Или блефа. Далеко не факт, мелькнуло в голове Зеленовского, что человек с металлическим предметом действительно мог его прикончить. И не то, что прикончить — хотя бы снова найти его. Первый раз тому горе-преступнику могло просто повезти. Шансы же на повторную встречу в дебрях многомиллионного города были, наверное, еще меньше, чем вероятность отыскать отломленное игольное ушко среди целого сеновала.
Зато угроза лишиться работы была совершенно реальной. А терять теплое местечко и присоединяться к толпе незадачливых обладателей как бы престижных дипломов, упомянутых директором канала, Зеленовский желанием не горел.
Так что в итоге программа прошла в штатном режиме. Если не считать некоторой суетливости — не замеченной, впрочем, большинством телезрителей.
Осадок, правда, остался. По окончании передачи весь остаток дня Зеленовский подспудно ожидал возмездия от человека с металлическим предметом. Ему даже пришлось просить одного из охранников первым заглянуть в салон внедорожника.
Но никого постороннего охранник в машине не обнаружил. И Зеленовский напрасно еще оглядывался и вздрагивал во время визита в торговый центр — вечером, за продуктами. Равно и когда входил в подъезд, а затем к себе в квартиру.
Никакой металлический предмет в спину Зеленовскому так за все это время и не уперся. А уж тем более не пронзил его и не выстрелил. И никакой голос — негромкий, чуть сдавленный, недобрый и нервный — смертный приговор экономическому обозревателю оглашать не торопился.
Так прошел еще один день… потом неделя, другая.
Уже пару дней спустя после едва не сорвавшегося выпуска кормилицы-передачи Зеленовский перестал настороженно оглядываться, шагая по улице или входя в подъезд.
Страница
5 из 8
5 из 8
