Вот самая, скажу прямо, не пролетарская история. Ее я услышал, когда выбирался из Европы в Москву этот… возвернувшйся гражданин Бутурлин. Сей господин-товарищ был кто-то до революции известный. Куприна знал, говорит, Бунина, — уж тот его помнит, говорит. А я верю, почему не верить? Потом оказалось, что Бутурлин сей — классный дореволюционный следователь. Едучи, он и расскажи «анекдот». Ну, а поскольку этого товарища, сразу из поезда… туда и забрали, спешу зафиксировать то, что он под первач поведал…
Добавить в моё избранное
28 мин, 18 сек 5058
Вы спрашиваете про первые годы эмигрантских мытарств? Промчались в непрерывных скитаниях. Осенью 1922 года зашвырнуло меня в один городишко на юге Франции. Время косящего ожухления не приспело, и городок утопал в зелени виноградников. Куда менее радовал нахлыв отдыхающих и бродяг типа меня.
Вволю нагулявшись, я вошел в местный отель. По достоинству оценив средневековое убранство сумрачного холла, направился к лысому господину в блестящем фраке. Вежливо кивнув на мое приветствие и просьбу не отказать во временном вселении, портье извинительно утопил голову между плеч:
— Вынужден огорчить, мест нет. Сезон. Да и время смутное. Вот вы по говору, простите, видно что иностранец. У нас, как и везде, полно выходцев из России.
Оценив его корректность, я не хотел сдаваться без боя:
— Все это трогательно, мсье, но мне бы на пару ночей…
Улыбка хозяина вестибюля вторично расстреляла мои иллюзии.
— Кошмар! А если попытаться у местных?
Он безжалостно качал головой.
— Что? Не… не…?
— Вот именно, не-не… — подтвердил портье, без внятного перехода бросаясь навстречу грузному пыхтуну. Умаслив пришепеткой восторгов, метрдотель выдал толстяку ключ и угодливо препроводил. Поковыряв зрачками старинные литографии на стенах, я взялся за крестообразную ручку. Сзади донеслось учащенно, смиренно и виновато:
— Простите. Но вы должны видеть разницу…
— Вижу и не сужу. Львам — мясо, лисам — кости. Но лисе незачем логово, сойдет и норка.
— Вы вправе язвить, но я бессилен помочь.
— Всего вам, — я тронул шляпу.
— Прощайте. А впрочем! — окрик портье догнал по ту сторону двери. Пришлось вернуться. — Впрочем, сударь, есть один вариант. Значит так, на окраине города у нас двухэтажный коттедж. Владелец — Пьер Бизо. Он же единственный обиталец.
— Это, право, находка. Координаты, сударь? Уж я с голубчика не слезу.
— Не сомневаюсь. Но… — он понизил голос. — Черт подери, мсье, не сочтите за провокатора, но я даю задний ход.
— Что такое?
— В том-то и дело, тут такое!
— Еще интересней!
— Возможно, но только не для тех, кто ночевал в этом доме. Чем трунить, лучше выслушайте. Штука в том, что с этим домом связана ужасная тайна…
Прерывая его скептическими ухмылками, в целом я рискнул уважить просьбу.
— Ей Богу, из местных никто не смеется над этим. В общем, лет десять назад к нам в город прибыл молодой человек по имени Бизо. Сами могли убедиться, у нас тут все на виду, а этот Бизо сразу выделился нелюдимостью и нездешними повадками. Сняв тот самый дом, он загрузил его рухлядью — всякие древности контейнерами шли. Видать, бывший скупщик старья. Но главное, первую же ночь его заселения омрачил случай нехороший. У городского судьи в ту пору была сильная красивая собака. Судья, раб регламента, строго и неукоснительно прогуливал ее в районе полуночи. В ту злосчастную ночь было темно, хлестал дождь, однако судья по привычке вывел пса на променад. Однако погода настолько испортилась, что хозяин развернул питомца домой. Однако собака, что-то учуяв, вырвалась и понеслась на треск. И ее тут же скрыл мрак. Какое-то время доносилось глухое порыкиванье. После тщетных поисков судья постучался к тестю — взять фонарь. Однако тут издали разнесся столь жалостный вой, что оба — судья и тесть — в страхе прижались друг к другу. Впоследствии выяснилось, что этот вой поднял с постелей всю округу. А утром в сточной канаве у калитки Бизо нашли труп собаки. Бедняжку задушили, шея была выворочена, — портье заглушил эмоции прямо из графина. — Ну вот. Дальше — хуже. Спрос на каждый метр жилья у нас и до войны был о-го-го. И Бизо, пусть и безо всякой охоты, был вынужден считаться с местными условиями — пускал постояльцев, как все. Вот, а примерно через год стряслась новая беда. В особо мрачную дождливую ночь соседей пробудил короткий, резкий возглас. «А-а»! И всё. А наутро Бизо явился в префектуру и заявил о смерти своего квартиранта. Ну, там полиция, расследование, все такое… То детали, главное — мертвый. Мертвый лежал на кровати, выкатив глаза, с черным пятном на шее. Явно удушен. Кое-кто уверял, дескать, смерть наступила раньше — от страха. Но и все на этом. Прошло еще время, началась война. И однажды случилось неслыханное: поутру в злополучном доме Бизо были найдены мертвыми сразу двое. Молодожены, беженцы с севера. Смерть застигла обоих в любовном объятии. Муж, правда, откинулся или был откинут к спинке кровати. В глазах — невыразимый ужас. Кадык вырван! А что, по-вашему, невеста? А ничего. На теле — ни единого намека на насилие. Вне всякого сомнения, причиной ее гибели стал страх…
Судя по заученности, закругленности фраз, а также по психологической уместности пауз и продуманности междометий, портье не раз и не два отработал свой сказовый дар на слушателях.
— … Руки барышни, скрюченные как лапки птицы, ногтями до крови впились в подбородок, — витийствовал портье.
Вволю нагулявшись, я вошел в местный отель. По достоинству оценив средневековое убранство сумрачного холла, направился к лысому господину в блестящем фраке. Вежливо кивнув на мое приветствие и просьбу не отказать во временном вселении, портье извинительно утопил голову между плеч:
— Вынужден огорчить, мест нет. Сезон. Да и время смутное. Вот вы по говору, простите, видно что иностранец. У нас, как и везде, полно выходцев из России.
Оценив его корректность, я не хотел сдаваться без боя:
— Все это трогательно, мсье, но мне бы на пару ночей…
Улыбка хозяина вестибюля вторично расстреляла мои иллюзии.
— Кошмар! А если попытаться у местных?
Он безжалостно качал головой.
— Что? Не… не…?
— Вот именно, не-не… — подтвердил портье, без внятного перехода бросаясь навстречу грузному пыхтуну. Умаслив пришепеткой восторгов, метрдотель выдал толстяку ключ и угодливо препроводил. Поковыряв зрачками старинные литографии на стенах, я взялся за крестообразную ручку. Сзади донеслось учащенно, смиренно и виновато:
— Простите. Но вы должны видеть разницу…
— Вижу и не сужу. Львам — мясо, лисам — кости. Но лисе незачем логово, сойдет и норка.
— Вы вправе язвить, но я бессилен помочь.
— Всего вам, — я тронул шляпу.
— Прощайте. А впрочем! — окрик портье догнал по ту сторону двери. Пришлось вернуться. — Впрочем, сударь, есть один вариант. Значит так, на окраине города у нас двухэтажный коттедж. Владелец — Пьер Бизо. Он же единственный обиталец.
— Это, право, находка. Координаты, сударь? Уж я с голубчика не слезу.
— Не сомневаюсь. Но… — он понизил голос. — Черт подери, мсье, не сочтите за провокатора, но я даю задний ход.
— Что такое?
— В том-то и дело, тут такое!
— Еще интересней!
— Возможно, но только не для тех, кто ночевал в этом доме. Чем трунить, лучше выслушайте. Штука в том, что с этим домом связана ужасная тайна…
Прерывая его скептическими ухмылками, в целом я рискнул уважить просьбу.
— Ей Богу, из местных никто не смеется над этим. В общем, лет десять назад к нам в город прибыл молодой человек по имени Бизо. Сами могли убедиться, у нас тут все на виду, а этот Бизо сразу выделился нелюдимостью и нездешними повадками. Сняв тот самый дом, он загрузил его рухлядью — всякие древности контейнерами шли. Видать, бывший скупщик старья. Но главное, первую же ночь его заселения омрачил случай нехороший. У городского судьи в ту пору была сильная красивая собака. Судья, раб регламента, строго и неукоснительно прогуливал ее в районе полуночи. В ту злосчастную ночь было темно, хлестал дождь, однако судья по привычке вывел пса на променад. Однако погода настолько испортилась, что хозяин развернул питомца домой. Однако собака, что-то учуяв, вырвалась и понеслась на треск. И ее тут же скрыл мрак. Какое-то время доносилось глухое порыкиванье. После тщетных поисков судья постучался к тестю — взять фонарь. Однако тут издали разнесся столь жалостный вой, что оба — судья и тесть — в страхе прижались друг к другу. Впоследствии выяснилось, что этот вой поднял с постелей всю округу. А утром в сточной канаве у калитки Бизо нашли труп собаки. Бедняжку задушили, шея была выворочена, — портье заглушил эмоции прямо из графина. — Ну вот. Дальше — хуже. Спрос на каждый метр жилья у нас и до войны был о-го-го. И Бизо, пусть и безо всякой охоты, был вынужден считаться с местными условиями — пускал постояльцев, как все. Вот, а примерно через год стряслась новая беда. В особо мрачную дождливую ночь соседей пробудил короткий, резкий возглас. «А-а»! И всё. А наутро Бизо явился в префектуру и заявил о смерти своего квартиранта. Ну, там полиция, расследование, все такое… То детали, главное — мертвый. Мертвый лежал на кровати, выкатив глаза, с черным пятном на шее. Явно удушен. Кое-кто уверял, дескать, смерть наступила раньше — от страха. Но и все на этом. Прошло еще время, началась война. И однажды случилось неслыханное: поутру в злополучном доме Бизо были найдены мертвыми сразу двое. Молодожены, беженцы с севера. Смерть застигла обоих в любовном объятии. Муж, правда, откинулся или был откинут к спинке кровати. В глазах — невыразимый ужас. Кадык вырван! А что, по-вашему, невеста? А ничего. На теле — ни единого намека на насилие. Вне всякого сомнения, причиной ее гибели стал страх…
Судя по заученности, закругленности фраз, а также по психологической уместности пауз и продуманности междометий, портье не раз и не два отработал свой сказовый дар на слушателях.
— … Руки барышни, скрюченные как лапки птицы, ногтями до крови впились в подбородок, — витийствовал портье.
Страница
1 из 9
1 из 9
