Умер

Продолговатое лицо сверкало неприкрытой злобой, пожалуй, даже большей, чем та, что только что нахлынула на меня. Я бы рассмотрел его внимательнее, но он стремительно приближался и внимание моё переключилось на огромный охотничий нож, лезвие которого отражало свет фонаря, висевшего на подъезде. Я мигом вскочил, убрав руки от Марины, которая, кашляя и судорожно глотая воздух, ворочалась на скамейке. Я стал отступать назад. Я прекрасно помнил, что обороняться мне абсолютно нечем (я не мог предположить, что день закончится ТАК трагично). Между тем, мужчина принялся злобно кричать, спрашивая меня о том, чем я тут занимался с его женой, и при этом не прекращал надвигаться. С жуткой гримасой он прошипел, что уже не одного кобеля отправил на тот свет, и что со мной точно так же разделается! Я просто очумел от такого поворота событий: он принял меня за очередного «поклонника» его потаскухи-жены и теперь этот рогатый кретин намерен меня УБИТЬ! Я все быстрее отступая назад, попытался объяснить, что я искал своего друга, что жена его мне совершенно не нужна и что вообще я здесь по другому поводу. Но было уже бесполезно достучаться до этого психа: с яростью быка он бежал прямо на меня, размахивая ножом. Поняв, что всё совершенно безрезультатно, я бросился убегать со скоростью, на которую только был способен. Все окружающие предметы слились для меня в одну сплошную воронку и я летел, не слыша и не слушая звуков за спиной, боясь оглядываться. Я пробежал вдоль длины всего дома (в нём было шесть подъездов, а Марина с мужем жили в самом первом), свернул за угол и выскочил на небольшую улочку, транспорта на которой в это время уже не было. Я пустился бежать вдоль по улице что было сил, по-прежнему не оборачиваясь назад и не глядя по сторонам, не замечая таким образом абсолютно ничего и никого вокруг.

Остановился я только тогда, когда полностью выбился из сил и оглянулся, убедившись, что меня уже никто не преследует. Но я ещё какое-то время недоверчиво пялился по сторонам, пытаясь в темноте разглядеть убийцу. Кое-как отдышавшись я, наконец, огляделся по сторонам. Я стоял прямо посреди улицы, напротив магазина, в который я когда-то, ещё в детстве, ходил за хлебом (я уже говорил о том, что жил здесь лет десять назад). Достав сигареты, я закурил, стараясь затянуться как можно глубже: дрожь в руках мало-помалу прошла. Я застегнул куртку (стало довольно холодно) и перешёл, наконец дорогу. Чтобы уехать домой на каком-нибудь позднем троллейбусе, нужно было пройти вдоль улицы до конца, вывернуть на перекрёсток и там спокойно дождаться прихода транспорта. Но я, почему-то направился в противоположную сторону и свернул в тёмную аллею.

Деревья росли по обе стороны аллеи и их верхушки соединялись, образуя сплошной ветвистый тоннель, практически не пропускавший света луны. В пачке оставалась последняя сигарета и я, снова закурив, бросил пачку куда-то в темноту. Злость всё ещё тлела во мне. Мне не давал покоя тот цинизм и то хладнокровие, с которым эта женщина погубила моего бедного друга. Да, я понимаю, муж ревновал, но Денис и понятия не имел, что у неё вообще был муж! Зато она прекрасно соображала, чем это может закончиться… Ей ничего не стоит жизнь человека! НИЧЕГО! Но что действительно вызывало во мне настоящую осатанённость — это то, что сгубив нсчастного Дениса, она ещё и извлекла из не остывшего ещё трупа коммерческую выгоду, выцедив кровь и сдав её в эту грёбаную медсанчасть! А останки гниют в мусорном бункере с крысами, хламом и пищевыми отходами! Куда смотрят уборщики? Куда смотрят сотрудники её fuckin» санчасти, куда, в конце концов, смотрит сам БОГ?! Что я должен сказать Шурику и родственникам?! Что мне делать?!

Аллея становилась всё темнее и темнее, как бы всё больше и больше поглощая меня. Вскоре стало настолько темно, что я совершенно ничего не различал даже в пределах одного метра. И тут, какая-то невиданная стихия, дикой силы инстинкт заставил меня опуститься на колени! Да, да, я абсолютно безо всяких внешних воздействий опустился на колени и продолжал путь ползком на четвереньках в полной темноте. Мысли в голове смешались в одну и она давила изнутри с такой силой, что голова, казалось, значительно увеличилась в размерах. Я не знаю, кто выйдет из этой аллеи — вервольф или вурдалак, но мне, таким как я был, не суждено было выйти. Лишь одно я знаю точно — с этого дня, с этого момента, для всех своих друзей и недругов, знакомых и незнакомых, любимых и нелюбимых, желанных и нежеланных, я… УМЕР…

— Все действующие лица рассказа не вымышлены, любое совпадение не является случайным.