Стряхнув с черного пальто кристаллики первого снега, я, продравшись через толпу, утонул в мрачном зеве вечно бодрствующего метро. В спину полетели несколько недовольных выкриков, но я не обратил внимания. Для меня все они виделись лишь серой водянистой массой, способной утащить тебя на самое дно, если ты на секунду замешкаешь и, остановившись, прислушаешься к их бесконечным стенаниям…
Добавить в моё избранное
28 мин, 7 сек 5180
Легко сбежав по ступенькам, я едва увернулся от тяжелой стеклянной двери, которая, похоже, жила своей жизнью и во что бы то ни стало, пыталась ударить зазевавшегося прохожего.
Секунды на цифровом табло не спеша отсчитывали время до следующего состава. Люди словно по команде выстроились на перроне, намереваясь как можно быстрее влиться в вагон и разбежаться по свободным местам. Час пик в столице был не самым лучшим временем для праздной прогулки.
Не став вклиниваться в толпу, я послушно дождался, когда пассажиры рассядутся по своим местам, и скромно заняв свое место у противоположной двери с утопичной надписью: «Не прислоняться», уткнулся в электронную книжку.
Сколько раз я перечитывал эти до боли знакомые строчки — наверно бесчисленное количество раз. Но со временем память частенько играет с тобой злую шутку, пряча самые необходимые воспоминания, в самые потаенные чуланы, из которых не так-то легко выудить искомые вещи.
Вагон покачнуло и я, потеряв строку, отвлекся. Неприятное ощущение, что на меня уставился чей-то пронзительный взгляд, ослепило не хуже молнии. Внимательно осмотрев тех, кому судьбой было суждено оказаться со мной в одном вагоне, я не нашел ничего подозрительного.
Моя десятилетняя паранойя вряд ли отпустит меня до рождества. Именно в это время года, я немного отвлекаюсь от навязчивых мыслей и не плутаю в бесконечных лабиринтах метро и промозглых тупиках старого города. Многие пытались убедить меня в бесполезности подобных навязчивых поисков, но я до ужаса упрям и не признаю никчемных советов. К тому же мои советчики уже давно переселились за черту города, где властвуют мрачные кресты и безжизненные удручающие скульптуры массивных саркофагов. Возможно, они и были правы, но надежда, это единственное, что у меня осталось в жизни.
Погруженный в собственные мысли, я незаметно для самого себя пропустил несколько страниц Сократа. Он кстати тоже причислял себя к огромному сонму моих противников, хотя в последние годы жизни все-таки принял мою неоспоримую точку зрения. Одним словом — эклектик. Я с жадностью вгрызся в ровные строчки электронной книги — и в голове как по мановению волшебной палочки возникли давно забытые образы. Я словно обнял старого друга, лицо которого затерялось среди бесчисленных образов греческих философов.
Вновь неприятное чувство заставило меня отвлечься. Я поднял голову и встретился взглядом с мрачным худощавым типом, который отчего-то внимательно изучал мою скромную персону. Я уставился в ответ и через пару секунд он, не выдержав, потупил взор. Будь я на его месте — я сдался бы раньше, слишком уж бездонным и безжизненным был мой нынешний взгляд.
Следующим, кого заинтересовала моя личность: стала уставшая от жизни старушка, в выцветшем берете и потрепанном драповом пальто. Возможно, она просто пыталась угадать во мне своего старого друга, и естественно, не поверив глазам, скромно отвернулась. Иного объяснения я не нашел, да и не хотел искать.
Палец сам нажал на кнопку меню и по табло потянулись знакомые названия. Мои друзья и враги, соперники и союзники — многие давно затерялись среди нудных цифр, которыми мы отмечаем время земного существования, иные — постоянно являлись ко мне во снах, и мы подолгу беседовали о всяких пустяках. Но все они оставили мне главное. Подсказку. Бесценные ориентиры той дороги, которую я должен пройти, чтобы присоединиться к их славной компании и все-таки постичь главную истину своей жизни. Я улыбнулся, радуясь внезапно всколыхнувшейся и ожившей надежде. Всегда поражался своему упрямству и, одновременно, своему невероятному оптимизму.
Меня опять отвлекли: на этот раз шумная компания. Вечно смеющиеся, жующие, движущиеся подростки внезапно остановились и стали поочередно коситься на меня. Сначала я терпел. К чему нагонять на них страх, не дай бог еще завопят, и начнут воображать что попало.
Вскоре это стало откровенно раздражать. Молодежь заворожено уставилась на мою шею, где оскалившимся зевом красовался глубокий острый шрам. Вот тут я не выдержал. Хватит. Я все-таки не посмешище. Сузив веки, я кинул на подростков ледяной взгляд и рыкнул. Тот, что стоял ко мне ближе всех, шарахнулся назад, едва не сбив своего приятеля с ног. Толпа ожила, зашевелилась, начав обсуждать подрастающее поколение и их хамское поведение. Только сытость, зрелище и нарастающий гул, и ничего другого. Такая сила не имеет преград! Я вспомнил, как горделивые патриции ввели поговорку в жизнь, и как ожесточенно ее подхватила толпа, когда казнили рыжеволосых ведьм. И ведь была в этих словах непередаваемая магия. Магия слова, которая оказалась страшнее самых изысканных заклинаний истинных чернокнижников.
Следующая остановка пришлась кстати.
Секунды на цифровом табло не спеша отсчитывали время до следующего состава. Люди словно по команде выстроились на перроне, намереваясь как можно быстрее влиться в вагон и разбежаться по свободным местам. Час пик в столице был не самым лучшим временем для праздной прогулки.
Не став вклиниваться в толпу, я послушно дождался, когда пассажиры рассядутся по своим местам, и скромно заняв свое место у противоположной двери с утопичной надписью: «Не прислоняться», уткнулся в электронную книжку.
Сколько раз я перечитывал эти до боли знакомые строчки — наверно бесчисленное количество раз. Но со временем память частенько играет с тобой злую шутку, пряча самые необходимые воспоминания, в самые потаенные чуланы, из которых не так-то легко выудить искомые вещи.
Вагон покачнуло и я, потеряв строку, отвлекся. Неприятное ощущение, что на меня уставился чей-то пронзительный взгляд, ослепило не хуже молнии. Внимательно осмотрев тех, кому судьбой было суждено оказаться со мной в одном вагоне, я не нашел ничего подозрительного.
Моя десятилетняя паранойя вряд ли отпустит меня до рождества. Именно в это время года, я немного отвлекаюсь от навязчивых мыслей и не плутаю в бесконечных лабиринтах метро и промозглых тупиках старого города. Многие пытались убедить меня в бесполезности подобных навязчивых поисков, но я до ужаса упрям и не признаю никчемных советов. К тому же мои советчики уже давно переселились за черту города, где властвуют мрачные кресты и безжизненные удручающие скульптуры массивных саркофагов. Возможно, они и были правы, но надежда, это единственное, что у меня осталось в жизни.
Погруженный в собственные мысли, я незаметно для самого себя пропустил несколько страниц Сократа. Он кстати тоже причислял себя к огромному сонму моих противников, хотя в последние годы жизни все-таки принял мою неоспоримую точку зрения. Одним словом — эклектик. Я с жадностью вгрызся в ровные строчки электронной книги — и в голове как по мановению волшебной палочки возникли давно забытые образы. Я словно обнял старого друга, лицо которого затерялось среди бесчисленных образов греческих философов.
Вновь неприятное чувство заставило меня отвлечься. Я поднял голову и встретился взглядом с мрачным худощавым типом, который отчего-то внимательно изучал мою скромную персону. Я уставился в ответ и через пару секунд он, не выдержав, потупил взор. Будь я на его месте — я сдался бы раньше, слишком уж бездонным и безжизненным был мой нынешний взгляд.
Следующим, кого заинтересовала моя личность: стала уставшая от жизни старушка, в выцветшем берете и потрепанном драповом пальто. Возможно, она просто пыталась угадать во мне своего старого друга, и естественно, не поверив глазам, скромно отвернулась. Иного объяснения я не нашел, да и не хотел искать.
Палец сам нажал на кнопку меню и по табло потянулись знакомые названия. Мои друзья и враги, соперники и союзники — многие давно затерялись среди нудных цифр, которыми мы отмечаем время земного существования, иные — постоянно являлись ко мне во снах, и мы подолгу беседовали о всяких пустяках. Но все они оставили мне главное. Подсказку. Бесценные ориентиры той дороги, которую я должен пройти, чтобы присоединиться к их славной компании и все-таки постичь главную истину своей жизни. Я улыбнулся, радуясь внезапно всколыхнувшейся и ожившей надежде. Всегда поражался своему упрямству и, одновременно, своему невероятному оптимизму.
Меня опять отвлекли: на этот раз шумная компания. Вечно смеющиеся, жующие, движущиеся подростки внезапно остановились и стали поочередно коситься на меня. Сначала я терпел. К чему нагонять на них страх, не дай бог еще завопят, и начнут воображать что попало.
Вскоре это стало откровенно раздражать. Молодежь заворожено уставилась на мою шею, где оскалившимся зевом красовался глубокий острый шрам. Вот тут я не выдержал. Хватит. Я все-таки не посмешище. Сузив веки, я кинул на подростков ледяной взгляд и рыкнул. Тот, что стоял ко мне ближе всех, шарахнулся назад, едва не сбив своего приятеля с ног. Толпа ожила, зашевелилась, начав обсуждать подрастающее поколение и их хамское поведение. Только сытость, зрелище и нарастающий гул, и ничего другого. Такая сила не имеет преград! Я вспомнил, как горделивые патриции ввели поговорку в жизнь, и как ожесточенно ее подхватила толпа, когда казнили рыжеволосых ведьм. И ведь была в этих словах непередаваемая магия. Магия слова, которая оказалась страшнее самых изысканных заклинаний истинных чернокнижников.
Следующая остановка пришлась кстати.
Страница
1 из 8
1 из 8
