28 мин, 7 сек 5181
Теперь убивали за что-то, а не во благо какого-то… Закончились бесконечные крестовые походы оправдывающие свои жертвы именем бога, и войны стали кипеть внутри государств, разрывая власть на куски, как сытное мясо безвольной жертвы. Идея всеобщего добра сменилась охотой на ведьм и гонениями на новые науки. Именно в эти времена в моей жизни и случилась неожиданная, и как оказалось самая важная, встреча.
Вечер застал меня у Юдитинского моста в Праге, который, совсем скоро, будет разрушен в момент ледохода, по Европе уже во всю лютовал приказ папы Григория IХ, не узревшего колдуна разве что в собственном зеркале, а я прогуливался по Праге, мысленно осуждая кровавый режим нынешнего столетия, предсказанного еще Дельфийской Пифией.
Наверное, и я сам мог бы оказаться на костре очищения, но подобные, еще более страшные испытания ждали меня на другом этапе жизненного пути, случившегося гораздо позже.
В ночи раздался спокойный и уравновешенный голос, отличавшийся невероятной чистотой и проникновенностью.
— За вами не уследишь. Прямо неугомонный искатель, так и не способный обрести единственного пристанища.
— Простите? — не совсем понял я.
— Я говорю, что вы мечетесь, словно лев в клетке, не в силах найти элементарный выход.
— Кто вы? — спросил я, и осекся.
Незнакомец выглядел более чем скромно, и если бы меня попросили его описать в двух словах, я назвал бы его опрятным простолюдином, который не хуже Платона разбирается в смысле жизни.
— Если я назову свое имя или расскажу, где родился, ты не обретешь новых знаний.
— Зачем же тогда заводить этот разговор? — поинтересовался я.
— Затем, что ты такой же, как и я. И мы вместе разделили эту страшную ношу длиной в бесконечность.
Услышав эти слова, я признаюсь честно, едва не пустился в пляс от радости, а затем, осознав сказанное, на моих глазах незаметно выступили слезы. Я понимал его с полуслова, как брат, встретивший близнеца, как заблудший сын обретший семью. И было от этого и приятно и страшно одновременно.
Он начал свой рассказ, и я заворожено слушал его, не смея перебивать. Мой новый знакомый жил в забытой всеми богами Месопотамии еще до прихода на землю спасителя и начала нового времяисчисления. По его словам прошло больше двадцати с лишним веков, и он уже не помнил день своей первой смерти, но предполагал, что это произошло на полях сражения, когда он стоял плечом к плечу среди сотни центурионов, в лучшем римском легионе со времен прославленного Цезаря.
Потом он говорил о соискании власти и поиске пресловутого смысла жизни, которого ему так и не удалось найти.
Я спрашивал, он отвечал. И от каждого следующего ответа мне становилось по-настоящему жутко.
Оказывалось, что знаком вечной жизни для него стала монета, которую он обнаружил у себя в руке, в день нового рождения. На вид она была медной, без особых отличительных признаков, с одной лишь надписью — на неведомом языке. Позже он узнал, что надпись сделана на Шумерском, и читалась как: « смерть лишь пустой звук, и когда ты поймешь это, я узрею твое лицо» Перевод, конечно же был не точным и означал что-то большее, чем поверхностный смысл непонятных слов. Но об этом я узнал многим позже; ведь у меня все эти годы хранилась такая же монета.
Но главное: в ту ночь я понял, что не один. Я обрел и потерял семью всего за пару часов, потому как мой таинственный брат по несчастью исчез без следа, как только сон сковал мои веки.
Через пару столетий я нашел его вновь, — но, увы! — он уже был не в себе. Мой брат похоронил себя заживо на одном из Лондонских кладбищ, видимо, полагая, что если от недостатка воздуха будет умирать один раз в пару секунд, смерть станет настоящей, и ему удастся навсегда покинуть этот грешный мир…
… В переходе метро было шумно. Оголтело выскакивая на перрон, люди метались по станции в поисках спасительных указателей, спотыкаясь, матерясь и не замечая ничего, что происходит вокруг.
Я удачно увернулся от пары растерявшихся мужичков с огромными баулами и шмыгнул в переход, вновь ощутив прилипшие к спине взгляды. В жизни я повидал много таинственных и непонятных вещей и осознано верил в магию и высшие силы, которые управляют нашей жизнью, но такое откровенное проявление неведомого соглядатая, выбило меня из колеи.
Ускорив шаг, я быстро понял, что впередиидущая толпа просто не даст мне ускользнуть. Подставляя спины и плечи, они ограничили меня в движении и, в конце концов, впихнули совсем в другой переход, а затем и вагон очередного поезда. Только теперь я окончательно уверовал, что подозрения оправдались. Мне и правда в скором времени предстояла встреча. Монета в кармане стала огненной и сильно обожгла ногу. Я стиснул зубы, не показывая вида — в жизни мне приходилось терпеть и не такое. Когда я получил свое третье в жизни клеймо, мне тоже казалось, что встреча с моим Покровителем близка.
Вечер застал меня у Юдитинского моста в Праге, который, совсем скоро, будет разрушен в момент ледохода, по Европе уже во всю лютовал приказ папы Григория IХ, не узревшего колдуна разве что в собственном зеркале, а я прогуливался по Праге, мысленно осуждая кровавый режим нынешнего столетия, предсказанного еще Дельфийской Пифией.
Наверное, и я сам мог бы оказаться на костре очищения, но подобные, еще более страшные испытания ждали меня на другом этапе жизненного пути, случившегося гораздо позже.
В ночи раздался спокойный и уравновешенный голос, отличавшийся невероятной чистотой и проникновенностью.
— За вами не уследишь. Прямо неугомонный искатель, так и не способный обрести единственного пристанища.
— Простите? — не совсем понял я.
— Я говорю, что вы мечетесь, словно лев в клетке, не в силах найти элементарный выход.
— Кто вы? — спросил я, и осекся.
Незнакомец выглядел более чем скромно, и если бы меня попросили его описать в двух словах, я назвал бы его опрятным простолюдином, который не хуже Платона разбирается в смысле жизни.
— Если я назову свое имя или расскажу, где родился, ты не обретешь новых знаний.
— Зачем же тогда заводить этот разговор? — поинтересовался я.
— Затем, что ты такой же, как и я. И мы вместе разделили эту страшную ношу длиной в бесконечность.
Услышав эти слова, я признаюсь честно, едва не пустился в пляс от радости, а затем, осознав сказанное, на моих глазах незаметно выступили слезы. Я понимал его с полуслова, как брат, встретивший близнеца, как заблудший сын обретший семью. И было от этого и приятно и страшно одновременно.
Он начал свой рассказ, и я заворожено слушал его, не смея перебивать. Мой новый знакомый жил в забытой всеми богами Месопотамии еще до прихода на землю спасителя и начала нового времяисчисления. По его словам прошло больше двадцати с лишним веков, и он уже не помнил день своей первой смерти, но предполагал, что это произошло на полях сражения, когда он стоял плечом к плечу среди сотни центурионов, в лучшем римском легионе со времен прославленного Цезаря.
Потом он говорил о соискании власти и поиске пресловутого смысла жизни, которого ему так и не удалось найти.
Я спрашивал, он отвечал. И от каждого следующего ответа мне становилось по-настоящему жутко.
Оказывалось, что знаком вечной жизни для него стала монета, которую он обнаружил у себя в руке, в день нового рождения. На вид она была медной, без особых отличительных признаков, с одной лишь надписью — на неведомом языке. Позже он узнал, что надпись сделана на Шумерском, и читалась как: « смерть лишь пустой звук, и когда ты поймешь это, я узрею твое лицо» Перевод, конечно же был не точным и означал что-то большее, чем поверхностный смысл непонятных слов. Но об этом я узнал многим позже; ведь у меня все эти годы хранилась такая же монета.
Но главное: в ту ночь я понял, что не один. Я обрел и потерял семью всего за пару часов, потому как мой таинственный брат по несчастью исчез без следа, как только сон сковал мои веки.
Через пару столетий я нашел его вновь, — но, увы! — он уже был не в себе. Мой брат похоронил себя заживо на одном из Лондонских кладбищ, видимо, полагая, что если от недостатка воздуха будет умирать один раз в пару секунд, смерть станет настоящей, и ему удастся навсегда покинуть этот грешный мир…
… В переходе метро было шумно. Оголтело выскакивая на перрон, люди метались по станции в поисках спасительных указателей, спотыкаясь, матерясь и не замечая ничего, что происходит вокруг.
Я удачно увернулся от пары растерявшихся мужичков с огромными баулами и шмыгнул в переход, вновь ощутив прилипшие к спине взгляды. В жизни я повидал много таинственных и непонятных вещей и осознано верил в магию и высшие силы, которые управляют нашей жизнью, но такое откровенное проявление неведомого соглядатая, выбило меня из колеи.
Ускорив шаг, я быстро понял, что впередиидущая толпа просто не даст мне ускользнуть. Подставляя спины и плечи, они ограничили меня в движении и, в конце концов, впихнули совсем в другой переход, а затем и вагон очередного поезда. Только теперь я окончательно уверовал, что подозрения оправдались. Мне и правда в скором времени предстояла встреча. Монета в кармане стала огненной и сильно обожгла ногу. Я стиснул зубы, не показывая вида — в жизни мне приходилось терпеть и не такое. Когда я получил свое третье в жизни клеймо, мне тоже казалось, что встреча с моим Покровителем близка.
Страница
3 из 8
3 из 8