Руки Смерти

Телефонный звонок разбудил Марину ровно в полдень. Рядом ещё вовсю раздавался громкий храп Бориса.

С трудом подняв от подушки тяжёлую голову и с ещё большим — высвободив своё тело из-под медвежьих рук любовника, женщина взяла трубку.

— Алло, — произнесла не особенно любезно.

— Ну что, красавица, допилась, — послышался в трубке голос Татьяны, кстати говоря, тоже не отличавшийся дружелюбием. — Твой ласты откинул. Хоть разок бы зашла к нему, чёрт тебя дери!

— Да пошла ты знаешь куда! — был ответ.

— Чё там? — осведомился Борис, разбуженный её голосом.

— Витька сдох.

— Ёлки, — посочувствовал сосед-любовник. — Выпьем, что ли? За упокой, так сказать.

— Ну давай. А то башка раскалывается.

Лавочка у подъезда пятиэтажной хрущёвки была до краёв заполнена старушками, коротавшими так целые деньки, обсуждая новости, последние сплетни, а также развлекаясь тем, что каждого проходящего хоть чуть-чуть им знакомого, обговаривали между собой вдоль и поперёк.

— Вот Маринка-то, — одна из старушек мотнула головой в сторону женщины, идущей по двору с хозяйственной сумкой. Большой проницательности не требовалось, чтобы понять, что в ней бутылки. — Пьёт не просыхая.

— Жизнь-то её вон как по голове приложила, — покачала головой другая, по отчеству Андреевна. — Дети погибли, муж в больнице умер. Как тут не запьёшь?

— Так Анька ж вроде не пила, — возразила робко третья старушка.

— Ну, Анька, — она вообще не от мира сего. Да и Колька у ней тоже.

— Да, а ещё я слышала, Маринка с Толиком загуляла. После того, как Володька смылся.

— Да она, по-моему, и при Володьке с ним гуляла. Так, захаживала выпить.

— Мужиков меняет, как перчатки.

«Ну, бабы, чтоб вас!» — думала Марина с озлоблением, открывая дверь с кодовым замком.

Наверняка эти старые клячи говорят сейчас про неё, рассуждают, как она, дескать, опустилась. А у неё, между прочим, горе. Им бы такое — сразу бы прикусили свои поганые языки. Особенно эта Андреевна. Ей-то что? У неё муж, дочь с зятем, внук — и все живы-здоровы. А жаль! Умерли бы они все — один за другим — посмотрела бы Марина, какую бы она тогда песню запела. Ханжа старая!

Лифт опять не работает, чтоб его! Ладно, придётся по лестнице. Заодно посмотреть бы почту.

В ящике лежала одинокая газетка. На фиг она нужна! Марина собралась было её выбросить, но неожиданно её внимание привлекла обложка. Оформлена она была более чем необычно. Сверху огромными чёрными буквами обозначалась дата — тринадцатое ноября сего года. А сегодня — только двенадцатое. Что за чёрт!

Под ней — до самого низа страницы на светло-синем фоне красовались различные фотографии. Старых и молодых, красивых и некрасивых, мужчин и женщин, и даже младенцев неопределённого пола. Что-то пугающее было в этих фотографиях, в этой газете. И в следующий момент Марина догадалась, что. Вся эта «выставка портретов» была обведена чёрной рамкой. Прям таки коллективный некролог какой-то!

Перелистнув страницу, женщина увидела такую же «фотогалерею» с другими лицами. То же самое было и на остальных страницах.

Но вдруг… одна из фотографий, увиденных там, заставила её покачнуться и едва не упасть в обморок. Женщина с прямыми тёмными волосами, с маленькими глазками, с прямым носом над неулыбчивыми губами… Это была точь-в-точь её фотография.

Испуганно выругавшись, Марина скомкала газету, отшвырнула её прочь и взлетела на четвёртый этаж так, словно все черти ада гонялись за ней. Оказавшись дома, закрыла дверь на все замки и дрожащей рукой распечатала купленную бутылку.

Очень скоро алкогольные пары не оставили ни следа от овладевшего ею внезапного страха. И когда пришёл Толик, Марина уже давно забыла о какой-то там газете.

— Ну, ты как — выйдешь за меня или нет? Ну, чего глазами лупаешь? Соглашайся, Марин. Без мужика-то хреново.

Да, вчера он тоже на это намекал. После третьего, кажется, или четвёртого стакана.

— Ну, не знаю, — ответила Марина, с трудом поднимаясь с кухонного пола, на котором вчера, не в силах доползти до комнаты, уснула вместе со своим любовником. — У тебя квартирка-то маленькая. А вдруг ты в ней вообще не прописан.

— Да прописан я, клянусь. Ну чё ты ломаешься? Скажи — да. Ну, хочешь, встану на колени?

Не успела Марина ответить, как Толик чуть приподнялся с пола. Теперь он действительно стоял перед ней на коленях, а в его протянутой руке вдруг заблестело что-то жёлтое. Интересно…

— Ну, выходи за меня, Марин!

Кольцо. С красным камешком, которое ещё вчера было в её серванте. Ах он, урод проклятый!

— Да ты ж его у меня спёр, скотина! — набросилась она на жениха, выхватывая своё сокровище. — Ну-ка пошёл вон, алкаш проклятый, чтобы я тебя больше не видела!

Толик сник, будто его из-за угла ударили чем-то тяжёлым.