Каньон костей

Джек сглотнул вставший в горле ком. Как ни странно, больше всего он жалел задетую пулей лошадь, которую только что пристрелил Винки. Нет, Пройдоха все сделал правильно, животное все равно бы не выжило, и лечить его некому. И все же лошадь было жаль. Те парни были вооружены и знали, на что шли. Лошадь была невинна, если можно сказать так о лошади. Случайная пуля ранила ее в круп. И все. А Джек любил свою гнедую.

Кич Сандерс и Кондор шустро вытаскивали золотой песок. Он лежал в окованном железом ящике, в аккуратных холщовых мешочках. Замок Сандерс сбил специально припасенной кувалдой.

Золото поделили поровну, приторочив тяжелые сумки к седлам коней. Обо всем договорились заранее, и теперь отряд ехал к заброшенной ферме Майлса. Там они должны получить свою долю.

Джек оглядывал товарищей, думая о том же, что и они. «Почему одни должны рисковать шкурой, а другие — получать барыши?» — читалось на лицах парней. Да, золото было у них, но им не принадлежало. Все организовал Хилдерман. Шериф знал, когда и где пойдет дилижанс, сколько будет золота и сколько пуль у охраны. Выбрал место и время. И нанял их. За это они должны отдать почти все. У них останется четверть. На четверых.

— Парни, я думаю, дело дрянь, — сказал Винки, длинной черной струйкой сплевывая жевательный табак. Джек заметил, что его щегольская черная шляпа пробита пулей как раз надо лбом. — Я ему не доверяю.

— А у нас есть выбор? — спросил Сандерс. Убийца и шулер, он сидел в местной тюрьме, пока шериф не предложил ему, как и всем прочим, участвовать в деле. Кич приехал с севера, был задирист и неплохо стрелял. Не прошло и пары месяцев, как он стал кандидатом в висельники. Хилдерман знал, кого выбрать…

В отличие от Сандерса, Джек был местным и хорошо знал остальных: полукровку Винки по прозвищу Пройдоха и Кондора Бэнкса. Оба отличные стрелки и отчаянные парни. «Должно быть, шериф рассчитывал, что парочку из нас убьет охрана, — раздумывал, покачиваясь в седле, Джек, — но все мы остались целы. И с золотом в руках».

— Тебе, Кич, в первую очередь нельзя верить Хилдерману, — ответил Винки. Смуглый, остроносый, он сидел в седле, как индеец, а на скаку стрелял не хуже, чем с твердой земли. — И ты знаешь, почему.

— Почему?

— Ты туп, как приклад карабина. С чего Хилдерману выпускать тебя из тюрьмы?

— Чтобы вам помочь, — почесав затылок, ответил Сандерс. — Я отлично стреляю.

— Ну, да. А что потом, ты подумал? Что он скажет семье бакалейщика, которого ты убил? Что отпустил тебя? Что ты невиновен? При стольких свидетелях?

Винки рассмеялся. Зубы у него были белые и острые — заглядение. И крепкие. Джек пытался выбить парочку однажды — не вышло, зато Винки выбил ему клык…

— К чему ты клонишь, Пройдоха, я не пойму? — Кондор остановил лошадь.

— К тому, что шериф нас всех убьёт. А золото возьмет себе.

— Что? — переспросил Джек. — Ты думаешь, что шериф…

— Я знаю это так же точно, что сейчас день, а не ночь, — сказал Винки. — Шерифу незачем оставлять его, — полукровка ткнул пальцем в Сандерса, — живым. Это раз. И два: зачем делиться, если можно взять все, а заодно избавиться от тех, кто что-то знает об ограблении дилижанса? Мы, джентльмены, заноза в заднице Хилдермана, пока живы — разве нет?

Кондор сдвинул шляпу на затылок. Его глаза были черны, как и его борода, и прочесть в них что-то Джек не мог. Но Бэнкс ничего не сказал.

— Я не верю, — сказал Джек, — Хилдерман никогда не обманывал меня.

— Ты много раз имел с ним дело, Джек? — усмехнулся Винки. — Мелочь не в счет, приятель. То, что у нас в сумках… Это совсем другое.

— Хм, раз так, я с тобой, Винки, — Сандерс беспокойно оглядел остальных. — Если по правде, мне с шерифом встречаться не хочется. А вы, парни, вы с нами? Кондор, ты что скажешь?

Бэнкс жевал веточку и молчал. Его нос, похожий на клюв кондора, угрюмо нависал над тонкими губами.