Добавить в моё избранное
30 мин, 7 сек 990
Его звал мост.
Приближаясь к нему, он надвигал на глаза кепку (не дай бог попасться на глаза кому-нибудь из отцовых знакомых), а в школьной сумке через плечо нес завернутый в газету тяжелый отрезок чугунной трубы. В свои двенадцать лет Игорь был умным мальчиком, сыном офицера, да и драться в школе ему доводилось не раз. Он понимал, что тот, кто похищает (и вероятно убивает) детей парами, скорее всего взрослый сильный мужчина или же похитителей несколько. В этом случае железка, которая уже за счет своей тяжести может сломать руку или пробить голову, гораздо полезней, чем какая-нибудь заточка или даже финка.
Обливаясь потом от подступающего ужаса, он раз за разом проходил по мосту. Ничего не происходило.
Он обшарил оба берега под мостом.
Он несколько раз проплыл под мостом на самодельном плоту, внимательно осматривая его.
Он снова обыскал каждый уголок в радиусе трех километров от моста.
Все было тщетно.
Если бы Игоря спросили, он, вряд ли смог бы точно ответить что именно заставляет его прилагать все новые усилия. Тайна, совершенно невообразимая в его скучном родном городе и, безусловно заслуживавшая детективного расследования? Или горькая, невыносимая для двенадцати лет догадка, что больше никогда они вместе с Галкой не войдут в кинозал и не сядут на соседние кресла, чуть соприкасаясь локтями, рождавшая жгучее желание найти причину этой несправедливости? Он, наверное, ответил бы, что одно дополняет другое. А может быть, дело было в том, что происходившее было злом необъяснимым, злом бессмысленным, злом без видимых причин и оттого — вызывавшим особенно жгучую ненависть.
Он не ходил на мост уже два дня. Игорь устал от не дающих никакого результата поисков. Кроме того, надо было обдумать все заново: он понимал, что что-то упускает в своем расследовании. Да и потом имидж заботливого внука нуждался в поддержании, и помимо привычных повседневных дел, в эти два дня он приводил в порядок мастерскую. Покойный дед Василий был великий рукодел, и оборудовал в гараже, стоявшем рядом с домом, мастерскую. Два дня Игорь выметал мусор, вытирал пыль, копался в инструментах и любовался дедовским «Уралом». Со слов бабы Лизы, мотоцикл был давно не на ходу, однако стерев с него пыль, Игорь радостно обнаружил, что агрегат неплохо сохранился. И если наладить мотор, да сменить камеры… далее в голове Игоря начинали крутиться кадры из байкерских фильмов.
Но подходить к освоению мотоцикла надо осторожно, чтобы до поры до времени не встревожить родителей. Ничего сложнее велосипеда Игорь не ремонтировал, значит, нужна книжка про устройство и ремонт мотоцикла. Ни в бабушкином доме, ни в дедушкиной мастерской книжки не нашлось, но Игорь прекрасно помнил, что видел ее в городской квартире: то ли на одной из книжных полок, то ли на антресоли. Вполне могло оказаться, что та книжка как раз про «Урал». Значит надо заехать домой и забрать ее, благо ключи у него есть, а родители на работе и будут не в курсе. А уж потом, когда он починит мотоцикл и предъявит результат, то вряд ли они будут иметь большие возражения против того чтобы их «мастеровитый сын» на нем ездил. И это отличный метод на время переключить голову с расследования на что-то другое.
Вдруг Игорь увидел как он, весь в коже, подъезжает к подъезду галкиного дома на «Урале», подкатывает громко, без глушителя, конечно, и Галка сбегает с крыльца, он подает ей второй шлем, она поправляет прядь своих прямых черных («индейских», так она их называла) волос, садится позади него и… В носу явственно защипало. Черт…
На следующее утро он привычно встал в дикую рань и отправился в город. Игорь задумался, снова и снова перебирая в памяти события вокруг моста, и привычка повела его не кратчайшим путем до города и к дому, а по выученному наизусть маршруту последних недель. Он понял куда пришел, только когда поднял глаза от тропинки и увидел вдалеке мост.
Он стоял на холме на правом берегу Стеши. Ниже тропка спускалась на набережную с выселенными и предназначенными под снос двухэтажными бараками еще довоенной постройки. Дальше среди зелени белели полуразбитые гипсовые скульптуры городского сквера. Приятное место, но из-за близости моста гуляющих там уже несколько месяцев как не было. Прямо напротив Игоря, на левом берегу реки было старое городское кладбище, постепенно терявшееся в дымке начинающегося мелкого дождя. Неширокий проезд отделял кладбище от понурого ряда заброшенных фабричных корпусов. За ними можно было разглядеть здания универмага и злосчастного дома культуры. Петляющая улица тянулась оттуда, из центра и разрезав промзону, упиралась в Стешу и превращалась в мост. На правом берегу напротив моста, перед сквером, был пустырь. Говорили, что там планировали поставить то ли памятник, то ли фонтан, да так и не собрались.
Район под снос, потом под застройку, сквер почистить — вот и конец кошмару.
Приближаясь к нему, он надвигал на глаза кепку (не дай бог попасться на глаза кому-нибудь из отцовых знакомых), а в школьной сумке через плечо нес завернутый в газету тяжелый отрезок чугунной трубы. В свои двенадцать лет Игорь был умным мальчиком, сыном офицера, да и драться в школе ему доводилось не раз. Он понимал, что тот, кто похищает (и вероятно убивает) детей парами, скорее всего взрослый сильный мужчина или же похитителей несколько. В этом случае железка, которая уже за счет своей тяжести может сломать руку или пробить голову, гораздо полезней, чем какая-нибудь заточка или даже финка.
Обливаясь потом от подступающего ужаса, он раз за разом проходил по мосту. Ничего не происходило.
Он обшарил оба берега под мостом.
Он несколько раз проплыл под мостом на самодельном плоту, внимательно осматривая его.
Он снова обыскал каждый уголок в радиусе трех километров от моста.
Все было тщетно.
Если бы Игоря спросили, он, вряд ли смог бы точно ответить что именно заставляет его прилагать все новые усилия. Тайна, совершенно невообразимая в его скучном родном городе и, безусловно заслуживавшая детективного расследования? Или горькая, невыносимая для двенадцати лет догадка, что больше никогда они вместе с Галкой не войдут в кинозал и не сядут на соседние кресла, чуть соприкасаясь локтями, рождавшая жгучее желание найти причину этой несправедливости? Он, наверное, ответил бы, что одно дополняет другое. А может быть, дело было в том, что происходившее было злом необъяснимым, злом бессмысленным, злом без видимых причин и оттого — вызывавшим особенно жгучую ненависть.
Он не ходил на мост уже два дня. Игорь устал от не дающих никакого результата поисков. Кроме того, надо было обдумать все заново: он понимал, что что-то упускает в своем расследовании. Да и потом имидж заботливого внука нуждался в поддержании, и помимо привычных повседневных дел, в эти два дня он приводил в порядок мастерскую. Покойный дед Василий был великий рукодел, и оборудовал в гараже, стоявшем рядом с домом, мастерскую. Два дня Игорь выметал мусор, вытирал пыль, копался в инструментах и любовался дедовским «Уралом». Со слов бабы Лизы, мотоцикл был давно не на ходу, однако стерев с него пыль, Игорь радостно обнаружил, что агрегат неплохо сохранился. И если наладить мотор, да сменить камеры… далее в голове Игоря начинали крутиться кадры из байкерских фильмов.
Но подходить к освоению мотоцикла надо осторожно, чтобы до поры до времени не встревожить родителей. Ничего сложнее велосипеда Игорь не ремонтировал, значит, нужна книжка про устройство и ремонт мотоцикла. Ни в бабушкином доме, ни в дедушкиной мастерской книжки не нашлось, но Игорь прекрасно помнил, что видел ее в городской квартире: то ли на одной из книжных полок, то ли на антресоли. Вполне могло оказаться, что та книжка как раз про «Урал». Значит надо заехать домой и забрать ее, благо ключи у него есть, а родители на работе и будут не в курсе. А уж потом, когда он починит мотоцикл и предъявит результат, то вряд ли они будут иметь большие возражения против того чтобы их «мастеровитый сын» на нем ездил. И это отличный метод на время переключить голову с расследования на что-то другое.
Вдруг Игорь увидел как он, весь в коже, подъезжает к подъезду галкиного дома на «Урале», подкатывает громко, без глушителя, конечно, и Галка сбегает с крыльца, он подает ей второй шлем, она поправляет прядь своих прямых черных («индейских», так она их называла) волос, садится позади него и… В носу явственно защипало. Черт…
На следующее утро он привычно встал в дикую рань и отправился в город. Игорь задумался, снова и снова перебирая в памяти события вокруг моста, и привычка повела его не кратчайшим путем до города и к дому, а по выученному наизусть маршруту последних недель. Он понял куда пришел, только когда поднял глаза от тропинки и увидел вдалеке мост.
Он стоял на холме на правом берегу Стеши. Ниже тропка спускалась на набережную с выселенными и предназначенными под снос двухэтажными бараками еще довоенной постройки. Дальше среди зелени белели полуразбитые гипсовые скульптуры городского сквера. Приятное место, но из-за близости моста гуляющих там уже несколько месяцев как не было. Прямо напротив Игоря, на левом берегу реки было старое городское кладбище, постепенно терявшееся в дымке начинающегося мелкого дождя. Неширокий проезд отделял кладбище от понурого ряда заброшенных фабричных корпусов. За ними можно было разглядеть здания универмага и злосчастного дома культуры. Петляющая улица тянулась оттуда, из центра и разрезав промзону, упиралась в Стешу и превращалась в мост. На правом берегу напротив моста, перед сквером, был пустырь. Говорили, что там планировали поставить то ли памятник, то ли фонтан, да так и не собрались.
Район под снос, потом под застройку, сквер почистить — вот и конец кошмару.
Страница
2 из 9
2 из 9
