Как известно, переезд на новую квартиру равен по последствиям землетрясению. Николай Иванович Горлов был согласен и на пять баллов по шкале Рихтера, была бы квартира, куда переезжать, да ордер на вселение. Пятнадцать лет он стоял в заводской очереди на трехкомнатную и был уже десятым…
Добавить в моё избранное
29 мин, 36 сек 14719
Вроде и близко к финишу, но строительство жилья в ельцинскую эпоху резко сократилось, и вполне могло сложиться так, что ждать еще придется неизвестно сколько. Или вообще возьмут да отменят бесплатные очереди на жилье, о чем давно поговаривают. А где возьмешь такие деньги на доплату за лишнюю комнату? Это абсолютно нереально с сегодняшней нищенской зарплатой. Так и придется доживать свой век вчетвером в двухкомнатной хрущобе, в смежных двадцати семи метрах.
Имея в виду все эти реалии сегодняшнего дня, Николай Иванович, тем не менее, фактически смирился с судьбой и давно перестал бегать в жилищную комиссию, чем занимался еще пяток лет назад. Понял, что этой суетой дела не ускоришь. Появлялся в завкоме только в январе, отмечался в очереди и благополучно исчезал на год. Уже и мечтать о трехкомнатной перестал, даже не вспоминал до января, когда проходила перерегистрация.
Тем неожиданнее и радостнее был сегодняшний звонок из завкома, когда ему предложили угловую трехкомнатную квартиру на последнем этаже старой пятиэтажки, пояснив, что строительства нового дома нет даже в планах на ближайшее будущее и, если он откажется от этой квартиры, следующего варианта придется ждать еще лет сто.
Николай Иванович чесал свою растущую уже не по годам, а по месяцам лысину, и готов был тут же согласиться с предложением, но все же выдержал характер и сказал, что подумает. Подумайте, но — только до завтра, ответили ему и положили трубку.
Нина Евлампиевна, выслушав вечером доклад мужа, чуть было не послала его в ту же минуту в завком давать согласие, не дожидаясь завтрашнего дня. Кто их знает, этих завкомовских, у них семь пятниц на неделе. Переиграют и концы в воду. Управы на них никакой. И уж если предложили что-то, хватай, пока дают, пока оне не передумавши. Старая, новая квартира, какая разница! Было бы три отдельных комнаты, а ремонт закатим такой, что лучше новой получится!
Еле дождались утра, и пошел Николай Иванович лично в жилищную комиссию согласие свое давать. Спросил Самсона Яковлевича, подождал полчаса его прихода, благо, что вечером по телефону отпросился у своего начальника до обеда по причине важности квартирного вопроса.
Старый хрен запустил Горлова в кабинет, назвал по имени-отчеству:
— Что скажешь, Николай Иванович, давай, не темни.
Ну, слава тебе, Господи, кажется, не передумали, перевел дух Горлов, а вслух сказал:
— Посоветовались с женой и решили дать согласие.
Самсон Яковлевич кивнул и замолчал надолго, забарабанил ногтями по полировке стола.
— Тут есть одно обстоятельство, Николай Иванович, — медленно начал он, глядя почему-то в сторону, — и я должен донести его до вас.
Горлов обмер. Ну, вот, начинается. Появилось обстоятельство, а попросту очередник, наверняка блатной, которому квартира на данный момент нужнее. И его, Горлова, просят войти в положение, проявить сознательность и пропустить товарища вперед себя. И попробуй, откажи, не раз потом пожалеешь, а поздно будет. Нельзя ссориться с завкомом, ох, нельзя.
— Обстоятельство такое. В этой квартире, которая уже без пяти минут ваша… Как бы поточнее сказать, некоторое время назад было совершено убийство.
Председатель завкома, промямлив эти слова, опять сделал долгую паузу. Он, всегда такой красноречивый, охочий до пустопорожней болтовни, сейчас как будто выдавливал из себя каждое слово с мукой и кровью.
— И не одно, а сразу три, да потом еще и самоубийство, — закончил он безнадежным тоном.
Николай Иванович не поверил своим ушам:
— Это семья Милехиных там жила, что ли?
— Да, Милехины — предыдущие хозяева квартиры, — подтвердил Самсон Яковлевич.
Ну, дела. История семьи Милехиных двухмесячной давности еще была жива в памяти горожан. Их жило четверо в той квартире, хозяин, хозяйка, сын-подросток да бабка древняя, лет под восемьдесят. И семья-то дружная, обычная заводская семья.
Горлов знал и хозяина, Гену Милехина, как-то даже на зимней рыбалке сидели рядом на Черемшане, лунки караулили до темноты. Мужик, работал слесарем, спокойный, как удав, и выпить не дурак, если есть возможность. И что же учудил этот тихоня? Уму не постижимо. Встал среди ночи, покурил на балконе, а затем топором зарубил всю семью. Всех, по очереди порешил, жену, бабку и сына тринадцати лет. А, закончив дело, потом и сам в темнушке на ремне повесился. Как писала местная пресса, крови в квартире было по колено, когда ворвался туда наряд милиции, вызванный соседями. Они вызвали наряд, когда услышали, как кричал, а потом и затих в лапах зверя мальчик, за которым отец по квартире гонялся с топором, Маленький, провинциальный Лугов буквально перевернуло от этой дикой истории. Целый месяц только и разговоров было, что об этой кровавой драме. Обсасывались подробности, уточнялись детали, высказывались версии произошедшего. Но, главное, все терялись в догадках о причинах трагедии.
Имея в виду все эти реалии сегодняшнего дня, Николай Иванович, тем не менее, фактически смирился с судьбой и давно перестал бегать в жилищную комиссию, чем занимался еще пяток лет назад. Понял, что этой суетой дела не ускоришь. Появлялся в завкоме только в январе, отмечался в очереди и благополучно исчезал на год. Уже и мечтать о трехкомнатной перестал, даже не вспоминал до января, когда проходила перерегистрация.
Тем неожиданнее и радостнее был сегодняшний звонок из завкома, когда ему предложили угловую трехкомнатную квартиру на последнем этаже старой пятиэтажки, пояснив, что строительства нового дома нет даже в планах на ближайшее будущее и, если он откажется от этой квартиры, следующего варианта придется ждать еще лет сто.
Николай Иванович чесал свою растущую уже не по годам, а по месяцам лысину, и готов был тут же согласиться с предложением, но все же выдержал характер и сказал, что подумает. Подумайте, но — только до завтра, ответили ему и положили трубку.
Нина Евлампиевна, выслушав вечером доклад мужа, чуть было не послала его в ту же минуту в завком давать согласие, не дожидаясь завтрашнего дня. Кто их знает, этих завкомовских, у них семь пятниц на неделе. Переиграют и концы в воду. Управы на них никакой. И уж если предложили что-то, хватай, пока дают, пока оне не передумавши. Старая, новая квартира, какая разница! Было бы три отдельных комнаты, а ремонт закатим такой, что лучше новой получится!
Еле дождались утра, и пошел Николай Иванович лично в жилищную комиссию согласие свое давать. Спросил Самсона Яковлевича, подождал полчаса его прихода, благо, что вечером по телефону отпросился у своего начальника до обеда по причине важности квартирного вопроса.
Старый хрен запустил Горлова в кабинет, назвал по имени-отчеству:
— Что скажешь, Николай Иванович, давай, не темни.
Ну, слава тебе, Господи, кажется, не передумали, перевел дух Горлов, а вслух сказал:
— Посоветовались с женой и решили дать согласие.
Самсон Яковлевич кивнул и замолчал надолго, забарабанил ногтями по полировке стола.
— Тут есть одно обстоятельство, Николай Иванович, — медленно начал он, глядя почему-то в сторону, — и я должен донести его до вас.
Горлов обмер. Ну, вот, начинается. Появилось обстоятельство, а попросту очередник, наверняка блатной, которому квартира на данный момент нужнее. И его, Горлова, просят войти в положение, проявить сознательность и пропустить товарища вперед себя. И попробуй, откажи, не раз потом пожалеешь, а поздно будет. Нельзя ссориться с завкомом, ох, нельзя.
— Обстоятельство такое. В этой квартире, которая уже без пяти минут ваша… Как бы поточнее сказать, некоторое время назад было совершено убийство.
Председатель завкома, промямлив эти слова, опять сделал долгую паузу. Он, всегда такой красноречивый, охочий до пустопорожней болтовни, сейчас как будто выдавливал из себя каждое слово с мукой и кровью.
— И не одно, а сразу три, да потом еще и самоубийство, — закончил он безнадежным тоном.
Николай Иванович не поверил своим ушам:
— Это семья Милехиных там жила, что ли?
— Да, Милехины — предыдущие хозяева квартиры, — подтвердил Самсон Яковлевич.
Ну, дела. История семьи Милехиных двухмесячной давности еще была жива в памяти горожан. Их жило четверо в той квартире, хозяин, хозяйка, сын-подросток да бабка древняя, лет под восемьдесят. И семья-то дружная, обычная заводская семья.
Горлов знал и хозяина, Гену Милехина, как-то даже на зимней рыбалке сидели рядом на Черемшане, лунки караулили до темноты. Мужик, работал слесарем, спокойный, как удав, и выпить не дурак, если есть возможность. И что же учудил этот тихоня? Уму не постижимо. Встал среди ночи, покурил на балконе, а затем топором зарубил всю семью. Всех, по очереди порешил, жену, бабку и сына тринадцати лет. А, закончив дело, потом и сам в темнушке на ремне повесился. Как писала местная пресса, крови в квартире было по колено, когда ворвался туда наряд милиции, вызванный соседями. Они вызвали наряд, когда услышали, как кричал, а потом и затих в лапах зверя мальчик, за которым отец по квартире гонялся с топором, Маленький, провинциальный Лугов буквально перевернуло от этой дикой истории. Целый месяц только и разговоров было, что об этой кровавой драме. Обсасывались подробности, уточнялись детали, высказывались версии произошедшего. Но, главное, все терялись в догадках о причинах трагедии.
Страница
1 из 9
1 из 9
