Случай на волнорезе

Купальщица протягивала из воды руку к мужчине, возвышавшемуся над ней, но он не спешил ей помочь. Женщина с трудом держалась на поверхности воды и рука не нашедшая поддержки, то скрывалась в волнах, то снова тянулась к мужчине. Было видно, что она барахтается из последних сил.

— С кем спала сука? — донесся хриплый голос мужчины.

— Ни с кем я не спала, — жалобно ответила женщина.

— Врешь, шлюха! — рявкнул он.

— Блядь! Да помоги же мне! Я плохо плаваю!

Женщина подплыла ближе и протянула руку к краю волнореза, надеясь за него ухватиться. Мужчина поднял длинную, как багор ногу, и положив свою стопу на голову женщины, оттолкнул ее в открытое море.

Наверное, случись их ссора где-нибудь дома, на кухне, женщина бы заверещала, заплакала, вцепилась в его волосы, и они подрались бы, и на этом все кончилось. Но здесь она лишь испуганно смотрела из воды, всеми силами пытаясь на ней удержатся.

Мужчина назвал какое-то имя и спросил: спала ли она с этим человеком. Женщина сказала, что с ним у нее ничего не было.

— Врешь! — не поверил он. — Я чувствую, сучка, что ты мне нагло врешь.

— Не вру! Не спала!

— А с этим…, — еще одно имя, с ненавистью названное им, которое я не могу вспомнить. — Признавайся, шалава, трахалась?

— Нет! — женщина заорала так, что после крика этого, ушла под воду.

Вокруг нас никого не было, и меня они не замечали, словно я был призраком.

Женщина вынырнула, ее черные волосы тиной струились по плечам, и казалось достают до самого дна.

Ей было не больше тридцати, крупные заостренные черты лица, лишенные гармонии, как по мне, далеко не красавица.

— Вытащи меня! Мои ноги сводит судорога!

Ее суровый муж присел перед ней на корточки:

— А когда трахалась по углам — ноги судорогой не сводило?

— Сука ты! — захлебываясь, крикнула женщина.

Набежавшая волна накрыла ее, и она вновь скрылась под водой.

Аморфное пятно в мутном желе зеленых волн снова стало женщиной, когда она, бессильно ударяя ладонями по воде, приблизилась к волнорезу.

Грязное ругательство сорвалось с ее синих губ.

Ее муж парировал тем же, добавив растягивая:

— Блядина! — и снова ногой наступил на голову своей женщины, притопив несчастную и тут же ногу осмотрительно убрал, чтобы она за нее не ухватилась.

Движения женщины стали хаотичными, точно она разучилась плавать.

Она ушла под воду, и казалось, сейчас вынырнет, обматерит своего мучителя, сходу добавив в непечатный фольклор парочку устойчивых на века оборотов, но этого не происходило. Волны поднимались и опускались, время шло, а женщины все не было видно.

Я понял, что случилось непоправимое.

— Ира, ты где? Вылазь, не шути со мной! — прохрипел ее муж.

Он сел на корточки, и кистью прикрыв глаза от солнца, напряженно всматривался в толщу зеленой воды перед собой.

— Любимая! — с нарочитой нежностью пропел мужчина. — Кошечка! — добавил он после паузы, и не дождавшись ответа, встал во весь рост и снова воззвал к волнам: — Вылазь, моя русалочка!

Он огляделся по сторонам, я тут-же, может быть с опозданием, отвел голову в сторону, и краем глаза увидел, что мужчина заметил меня. Этот хитрец сразу отвернулся, так будто мое присутствие осталось для него незамеченным.

Но я то знал, что он меня видел!

И понял — мое присутствие все изменило. Теперь я стал главным человеком на волнорезе для него. Я, а не его жена, канувшая в пучине, словно и не было ее.

Он стоял точно в замешательстве, я вообразить не мог о чем он думает, но как бы не отличался ход наших мыслей, одно мы оба понимали: я оказался не в то время и не в том месте. И поделать с этим ничего уже было нельзя.

Он прыгнул в воду и вынырнул почти на полпути между берегом и волнорезом. А я почувствовав, что силы оставляют меня, выбрался на волнорез и стоял на нем, тяжело дыша, скрюченный в три погибели.

Тревога отпустила мое сердце, я надеялся, что убийца покинет пляж.

Он снова нырнул и долго не показывался на поверхности. Я потерял его из виду и, все еще тяжело дыша, побрел в сторону пирса с краем которого соприкасался волнорез. Это был самый простой способ добраться до берега. Плавать в море мне больше не хотелось.

Кроме меня на волнорезе никого не было, я прошел метров двадцать и увидел перед собой голову пловца, готового выбраться из воды. Можно было не присматриваться, чтобы понять — это был мой «вдовец». И путь на пирс оказался отрезан.

Удерживаясь на плите рукой, он краем глаза следил за мной. Я остановился с таким видом, будто и не собирался выбираться на пирс, недолго постоял, давая понять, что не собираюсь покидать это место, потом пошел в другую сторону. Я точно не знал можно ли с другого конца волнореза выбраться на пирс, или он обрывается в море и нужно будет добираться вплавь.