Глядя на белые листы бумаги, можно было увидеть, как чёрные буквы скрючились, словно замёрзшие рыбаки на льду зимнего озера, разделённые точками лунок и запятыми пойманных рыбин. А ещё можно рассмотреть в россыпи печатных знаков стайки скворцов на фоне белого облака. Или маковые зёрна на изломе сдобной булки…
Добавить в моё избранное
28 мин, 53 сек 13131
Андрей расстроился — ну не мог он читать все эти серьёзные документы. Мозг отчаянно не желал мириться со скучным пафосом их содержания, и принимался развлекать себя играми с формой, тоже, кстати, не очень симпатичной. И всё-таки надо собраться — договор купли-продажи, как-никак.
Стандартный шрифт, никаких мелких мошеннических сносок, цена проставлена верная, реквизиты сторон, словно шоколадная крошка на порциях белоснежного мороженого… Ну, вот опять! А, к чёрту!
― Всё, вроде, верно. Как и договаривались. Но, вы по-прежнему не сказали — почему такая цена низкая за домик с участком? Какое-никакое, а Подмосковье, ― Андрей положил договор на стол, и вопросительно взглянул на агента по недвижимости.
Тот в ответ хитро улыбнулся, и, поиграв в пальцах авторучкой, вкрадчиво сказал:
― Ну, вы ведь не поверите, если я скажу, что мы продаём дома с участками дешевле, чем сами за них заплатили? Не поверите. И правильно сделаете. Районные, поселковые, сельские администрации время от времени устраивают аукционы, на которых пытаются за бесхозные дома и запущенные, брошенные участки получить хоть какие-то деньги. А мы этим умело пользуемся. За нас не беспокойтесь — свою долю с этой сделки мы получим. Однако, сильно жадничать тоже нельзя — Подмосковье довольно дальнее, деревня нежилая, магазины далеко, дорога плохая, домик старенький, электричества и газа пока нет. Впрочем, мы этого от вас и не скрываем. Так и вы не за это деньги платите. Сами же видели — тишина, воздух, природа, уединение, птички поют, лоси вдоль забора гуляют. Эх, красота!
Андрей согласно кивнул. Он специально выбрал свободный день, чтобы съездить и осмотреть будущее приобретение. Лосей не видел, забора тоже, если не считать таковым несколько покосившихся столбов с гнилыми перекладинами, но домик сохранился на удивление неплохо. Он подслеповато щурился пыльными, но не выбитыми стёклами окон из-под угрюмо чернеющего лба бревенчатой стенки, пытаясь рассмотреть редкого посетителя сквозь густую поросль крапивы и лебеды. Во всей деревне сохранилось шесть домов, два из которых вряд ли могли кого-то заинтересовать, представляя собой груды гниющих брёвен и битого печного кирпича. Из достопримечательностей Андрей отметил дорожный знак, изуродованный ржавчиной и охотничьей картечью, который остатками краски самоотверженно сообщал редким путникам былинно-сказочное название деревни — Черномошье.
Ещё Андрея поразило замечательное озерцо, точнее широкий пруд, являвшийся, как любят говорить люди, считающие себя очень умными, географическим центром и ландшафтной доминантой заброшенной деревеньки. Вода в этом пруду была на удивление тихой и абсолютно чёрной. Этот цвет встревожил Андрея, так как мог означать лишь одно…
― Скажите, а что раньше в этой деревне было?
― Ничего особенного — там жили специалисты с торфодобывающего предприятия.
Андрей, уже собравшийся поставить подпись в договоре, резко убрал авторучку от листа бумаги.
― Торф? Значит, болото. Ненавижу болота!
Продавец натянуто улыбнулся, и поспешил успокоить Андрея:
― Тогда вам особенно повезло. Местечко сухое, если не считать колодцев и большого пруда. От болота и следа не осталось. Его полностью осушили, а весь торф вывезли подчистую. Торфопредприятие расформировали ещё в семидесятые. Специалисты уехали в другие места торф добывать, а деревня так и осталась пустой. И, как вы сами видели, сохранились дома для своего возраста очень неплохо.
Андрей вспомнил чёрную поверхность торфяного пруда, поморщился, но, шутливо погрозив продавцу пальцем, поставил подпись.
С первой вылазкой в свои вновь обретённые загородные владения решили не тянуть. Андрей в пятницу отпросился с работы после обеда, чтобы выехать пораньше и немного прибраться в доме, стоявшем десятки лет в запустении. Он хотел слегка облагородить жилище к субботнему приезду супруги. Да и вообще, не терпелось осмотреть свою недвижимость изнутри.
Скучая в автобусе, который полз в нескончаемой пробке не быстрее облитой сиропом мухи, Андрей снова вспомнил чернильную гладь торфяного пруда. Он сказал торговцу недвижимостью, что ненавидит болота. Он соврал! Андрей панически боялся зыбучих трясин, топких торфяников и грязных низин. Этот страх был сродни неизлечимой болезни, душевному недугу, который без всякой причины угнездился глубоко в подсознании, грозя в любой момент выжечь всё в огне безумия. Самое интересное, что Андрей знал причину своего страха перед болотами. Но знать врага — не всегда значит победить его.
Андрей прекрасно понимал, что это всего лишь вода, тина, комары, лягушки, торф и грязь, но когда во сне он вновь возвращался в тот странный день из своего детства, то непременно вскакивал с криком, продолжая сбрасывать с себя воображаемых пиявок. Хотя, он был бы счастлив, если все неприятности тогда ограничились бы прикосновениями этих мерзких гадов.
Стандартный шрифт, никаких мелких мошеннических сносок, цена проставлена верная, реквизиты сторон, словно шоколадная крошка на порциях белоснежного мороженого… Ну, вот опять! А, к чёрту!
― Всё, вроде, верно. Как и договаривались. Но, вы по-прежнему не сказали — почему такая цена низкая за домик с участком? Какое-никакое, а Подмосковье, ― Андрей положил договор на стол, и вопросительно взглянул на агента по недвижимости.
Тот в ответ хитро улыбнулся, и, поиграв в пальцах авторучкой, вкрадчиво сказал:
― Ну, вы ведь не поверите, если я скажу, что мы продаём дома с участками дешевле, чем сами за них заплатили? Не поверите. И правильно сделаете. Районные, поселковые, сельские администрации время от времени устраивают аукционы, на которых пытаются за бесхозные дома и запущенные, брошенные участки получить хоть какие-то деньги. А мы этим умело пользуемся. За нас не беспокойтесь — свою долю с этой сделки мы получим. Однако, сильно жадничать тоже нельзя — Подмосковье довольно дальнее, деревня нежилая, магазины далеко, дорога плохая, домик старенький, электричества и газа пока нет. Впрочем, мы этого от вас и не скрываем. Так и вы не за это деньги платите. Сами же видели — тишина, воздух, природа, уединение, птички поют, лоси вдоль забора гуляют. Эх, красота!
Андрей согласно кивнул. Он специально выбрал свободный день, чтобы съездить и осмотреть будущее приобретение. Лосей не видел, забора тоже, если не считать таковым несколько покосившихся столбов с гнилыми перекладинами, но домик сохранился на удивление неплохо. Он подслеповато щурился пыльными, но не выбитыми стёклами окон из-под угрюмо чернеющего лба бревенчатой стенки, пытаясь рассмотреть редкого посетителя сквозь густую поросль крапивы и лебеды. Во всей деревне сохранилось шесть домов, два из которых вряд ли могли кого-то заинтересовать, представляя собой груды гниющих брёвен и битого печного кирпича. Из достопримечательностей Андрей отметил дорожный знак, изуродованный ржавчиной и охотничьей картечью, который остатками краски самоотверженно сообщал редким путникам былинно-сказочное название деревни — Черномошье.
Ещё Андрея поразило замечательное озерцо, точнее широкий пруд, являвшийся, как любят говорить люди, считающие себя очень умными, географическим центром и ландшафтной доминантой заброшенной деревеньки. Вода в этом пруду была на удивление тихой и абсолютно чёрной. Этот цвет встревожил Андрея, так как мог означать лишь одно…
― Скажите, а что раньше в этой деревне было?
― Ничего особенного — там жили специалисты с торфодобывающего предприятия.
Андрей, уже собравшийся поставить подпись в договоре, резко убрал авторучку от листа бумаги.
― Торф? Значит, болото. Ненавижу болота!
Продавец натянуто улыбнулся, и поспешил успокоить Андрея:
― Тогда вам особенно повезло. Местечко сухое, если не считать колодцев и большого пруда. От болота и следа не осталось. Его полностью осушили, а весь торф вывезли подчистую. Торфопредприятие расформировали ещё в семидесятые. Специалисты уехали в другие места торф добывать, а деревня так и осталась пустой. И, как вы сами видели, сохранились дома для своего возраста очень неплохо.
Андрей вспомнил чёрную поверхность торфяного пруда, поморщился, но, шутливо погрозив продавцу пальцем, поставил подпись.
С первой вылазкой в свои вновь обретённые загородные владения решили не тянуть. Андрей в пятницу отпросился с работы после обеда, чтобы выехать пораньше и немного прибраться в доме, стоявшем десятки лет в запустении. Он хотел слегка облагородить жилище к субботнему приезду супруги. Да и вообще, не терпелось осмотреть свою недвижимость изнутри.
Скучая в автобусе, который полз в нескончаемой пробке не быстрее облитой сиропом мухи, Андрей снова вспомнил чернильную гладь торфяного пруда. Он сказал торговцу недвижимостью, что ненавидит болота. Он соврал! Андрей панически боялся зыбучих трясин, топких торфяников и грязных низин. Этот страх был сродни неизлечимой болезни, душевному недугу, который без всякой причины угнездился глубоко в подсознании, грозя в любой момент выжечь всё в огне безумия. Самое интересное, что Андрей знал причину своего страха перед болотами. Но знать врага — не всегда значит победить его.
Андрей прекрасно понимал, что это всего лишь вода, тина, комары, лягушки, торф и грязь, но когда во сне он вновь возвращался в тот странный день из своего детства, то непременно вскакивал с криком, продолжая сбрасывать с себя воображаемых пиявок. Хотя, он был бы счастлив, если все неприятности тогда ограничились бы прикосновениями этих мерзких гадов.
Страница
1 из 9
1 из 9
