Охотники

С кроссовкой на одной ноге он добрался до пустыря. Голова болела неимоверно. «Выпивку раздобыл, а вот с ужином не вышло», — грустно думал Василий, сидя на земле и глядя на перевернутый кверху дном казан. Его мысли нарушил какой-то посторонний звук и Вася вздрогнул. Едва уловимое движение раздалось справа, там, где лежал белесый череп животного. С вытаращенными красными глазами, в изумлении, бродяга наблюдал, как зашевелилась сухая почва. Из нее показалась огромная когтистая рука. Вася, непроизвольно икнув, пристально глядя на «чудо», стал двигаться назад, елозя по земле пятой точкой. Двигался он, пока не уперся в подножие ближайшего холма. К тому времени перед ним из разрытой земли возвышался странный и жуткий силуэт не то человека, не то демона, глаза которого медленно открывались, пробуждаясь ото сна. С его серого тела понемногу осыпалась налипшая земля, а сам он продолжал неподвижно стоять, напоминая злобную карикатуру, пробуждающуюся в темно-малиновом свете уходящего дня. Существо зашагало — медленно и тяжело. При ходьбе его руки-лапы чуть покачивались. Когда оно поравнялось с оцепеневшим и намочившим от страха штаны Васей, тот принялся шептать слова молитвы и креститься правой рукой, в которой крепко сжимал непочатую бутылку водки. Про бутылку он уже забыл, да и головной боли словно не было. Зато теперь в ушах громыхало кое-что — учащенный стук собственного сердца. Когда демон скрылся за холмом в сгущающейся темноте, Вася запрокинул голову назад и, закрыв глаза, глубоко вздохнул. Нутро исполнилось приливом облегчения.

А что, Петр Семенович, у вас здесь, в деревне часто вот так отключают свет? — в голосе Карасева была досада.

— Раньше отключали, и надолго. Потом вроде перестали. А теперь вот вишь, опять за свое. — Мужчина в темноте наконец нашел коробок со спичками, потряс им, и, убедившись, что он не пуст, вынул одну спичинку. Когда кухню осветил тусклый, безжизненный свет, Семеныч двинулся к печи, где стояла старая керосиновая лампа. Подняв стекло и зажегши фитиль, он спросил: — Так что ты там говорил насчет случаев на работе?

Курочкин молвил:

— Я говорю, что много мы чего повидали на работе, но чтобы оборотень, ворующий кур…

— А я ведь раньше тоже городским был, — сказал Семеныч. — Работал водителем, бизнесмена одного известного возил. Потом его грохнули, на его место пришли другие, мне — под зад мешалкой. Компенсацию хоть уплатили — и на том спасибо. Теперь вот в деревне живу. Спокойно здесь, намного лучше, чем в городе. Привык уже.

— Значит спокойно, говорите?

— Ну, я имею ввиду — БЫЛО спокойно, а теперь вот…

Когда Курочкин вышел в сад справить нужду, он понял, что в сарае что-то не так. Он застегнул молнию на джинсах и прислушался. Коровы беспрерывно топтались, то и дело громко звеня цепями. В закутке, где находилось несколько трех — и четырех месячных телят, слышались шум и беготня, а еще удары о железные прутья загородки. Коровник, можно сказать, ходил ходуном. «Он здесь», — тут же пронеслось в голове, и по телу ударил колючий холодок. Михаил снял с пояса фонарь и тихонько приблизился к сараю. Затем посветил внутрь. Его взору предстали обрывки общей жуткой картины, вырываемые из кромешной тьмы. Злобное, страшное существо склонилось над одним из телят. Завидев подошедшего, оно резко поднялось и раскрыло огромную пасть со звериными зубами. Свет фонаря отражался в диких глазах блестящим желтым огнем. Гортанное хрипение постепенно перешло в громкое шипение, будто в сарае подали голос сразу с десяток самых крупных в мире змей. Курочкин выронил из трясущейся руки фонарь и бросился со всех ног к двери, ведущей во двор, которая была удалена от сарая метров на двадцать. В темноте он с кем-то столкнулся, больно ударившись лбом. Из глаз посыпались искры.

— Ты что, сдурел?! — заорал с земли Карасев.

— Оно там. Там… — послышался шепот.

Карасев подобрал фонарь и посветил в сторону сарая.

Павел и Михаил стояли у сарая, направляя включенные фонари во все стороны.

— Слушай, — Курочкин говорил вполголоса, — надо все-таки привезти его живым в институт! Это ж настоящая сенсация, черт побери.

— Как мы его привезем живого? Снотворное его не берет. Сеть металлическая для него, что нить для тебя. Как?

Курочкин задумался.

— Ничего, и мертвым сойдет. Все равно пришлось бы умерщвлять позже, даже если бы и живым поймали. Вспомни историю с иностарцевией. ЖИВОЙ иностарцевией, уничтожившей первую лабораторию. Все равно усыпили бы эту тварь, потому что живая она опаснее, чем мертвая.

Едва луч фонаря нашел чудовище, как оно подпрыгнуло высоко вверх, приземлившись прямо перед охотниками. Тварь немногим превосходила в росте взрослого человека. На руках и ногах были черные изогнутые когти. Тело, похожее на человеческое, было покрыто коричневато — серой бугристой кожей. Сзади, за плечами блестело подобие черной густой гривы.