Дезориентация

Уинстон попытался встать, но руки оказались совершенно слабыми, и он снова рухнул на пол. В горле сильно запершило, и он начал надрывно кашлять, отчего глотку будто царапало несколькими ножами. В тихом ярко-освещенном помещении раздался чей-то приглушенный смех. Кому-то было забавно наблюдать за задыхающимся от кашля Уинстоном.

Уинстон, несмотря на свое удручающее состояние, начинал звереть с каждой секундой. Мало ему было психов-стариков, которые зачем-то копались в медицинских инструментах, роняя их все на пол? Он снова сделал над собой усилие, чтобы попытаться хотя бы сесть, и снова руки его подводили. Едва замолкший смех вновь повторился.

— Оставь, — проскрежетал тот же голос, что мгновение назад над ним насмехался. — Не то Морис тебя еще раз огреет по башке.

Уинстон, было, открыл рот, но тут же зашелся в очередной волне удушающего кашля. На этот раз неизвестный не стал смеяться.

— Где этот докторишка? — снова прозвучал его голос, обращенный, по-видимому, к некоему Морису. — Я долго буду ждать обещанную кровь? Или мне заставить этот полутруп тащиться за ней?

— Эй, — острый нос ботинка ударил Уинстону в бок, и тот завыл от боли. — Где этот доктор?

Уинстон промолчал. Не столько из-за того, что не мог говорить, сколько из-за того, что не понимал, кого они имеют в виду. Нос ботинка снова ударил ему между ребер, и из горла Уинстона вырвался хрип.

— Ты его сейчас убьешь, — весело заметил скрежещущий голос. — Лучше пойди и сам найди этого придурка.

Уинстон облегченно вздохнул и еле вывернул затекшую руку, чтобы потереть отбитые ребра. Послышался противный скрип стула, а затем еле слышные шаги. Обладатель «металлического» голоса осторожно потыкал носком обуви в предплечье Уинстона, будто хотел убедиться, что тот еще жив, а затем нагнулся и перевернул его на спину. Уинстону стало легче дышать, но он чувствовал, как в горле становилось мокро, и боялся, что захлебнется своей собственной кровью, если это, конечно, была она. Что-то над его головой отбрасывало тень ему на лицо. Уинстон резко распахнул глаза и увидел перед собой ухмыляющееся лицо обладателя странного голоса. Он почесал нос дулом пистолета, в котором Уинстон узнал оброненное им оружие, и глядел ярко-зелеными глазами на него. Действие лака, очевидно, закончилось, и незнакомец постоянно убирал свисающие волосы назад. На его подбородке кожа отчего-то шелушилась, а щеки выглядели воспаленными. Уинстон не шевелился, и незнакомцу надоело на него смотреть. Он разогнулся и вернулся на свое прежнее место, не забыв при этом без надобности поправить пояс на брюках.

— Где я? — простонал Уинстон, кашлянув.

— А черт знает, — пожал плечами незнакомец. — Это какая-то больница.

— Я уже понял, — прошипел Уинстон. Он сделал усилие над собой и рывком поднялся. Мышцы торса тут же отозвались резкой болью, а перед глазами начали ползать мушки.

У него за спиной раздался смешок. Уинстона начинало бесить беспричинное веселье незнакомца. Каждое его движение было развлечением для того. Не обращая внимания на его странное поведение, Уинстон поборол волну тошноты и уселся, выпрямив спину. Ужин, по-видимому, недолго пролежавший в желудке, вернулся обратно. Уинстон подобрал одну ногу под себя и тут же дернулся, проехав на пятой точке по кафелю прочь от дверей. На полу, в непосредственной близости от того места, где лежала его нога, валялся фрагмент человеческого мозга. Уинстону не раз доводилось извлекать этот орган из чужих голов, проводя муторную процедуру, включавшую в себя снятие скальпа и разрез твердых костей черепа. Но мертвый мозг от «свежего» он мог отличить безошибочно. И Уинстон ни минуты не сомневался в том, что перед ним лежит окровавленный кусок мозга, обладатель которого сравнительно недавно умер.

Уинстону было жутко страшно и противно. Холодный воздух потоком прорывался через двери, шевеля его кудрявые волосы. Казалось, будто он находится на кладбище, а не в больнице. Фрагмент мозга лежал так, будто ему тут самое место. Его столь грубо отделили от остальной части, что позади него тянулись, словно хвосты, окровавленные лоскуты мозговой ткани. Новая волна тошноты подступила к горлу Уинстона, и он звучно сглотнул. Ни запаха крови, ни разлагающихся трупов не было, стояла лишь устойчивая вонь хлора. Уинстон отвел взгляд от куска органа и заметил два металлических стола на колесиках, которые стояли вплотную друг к другу в самом углу комнаты. Один из столов пустовал, а другой был накрыт сверху белой грубой тканью, очертания которой говорили о том, что под ней лежал человек. Возможно, тот самый, чей мозг валялся на полу.

— Ты выглядишь так, будто тебя сейчас хватит удар, — заметил незнакомец, о присутствии которого Уинстон уже успел забыть.

Уинстон развернулся так, что в позвоночнике захрустело. Хруст разнесся по всей комнате, в которой только жужжала мигающая лампа над их головами и каждую секунду капала вода из носика крана.