Нужно ли говорить, что, то, что я вам расскажу должно остаться в тайне. Да и кто вам поверит… Таким сумасшедшим рассказам никто и никогда не верит, чтобы не травмировать свое неустойчивое сознание.
Добавить в моё избранное
32 мин, 58 сек 10702
Проселочная дорога, раннее утро, предрассветный туман покрыл низины и впадины, где-то вдалеке раздался звук двигателя, похожий на рычание рассерженного пса, потом опять, еще — звук приближался, появился зеленый грузовик с тентом. Послышалось чавканье колес по грязи, плеск воды. Когда машина подъехала ближе из неглубокой канавы, возле дороги, показалась грязная рука, со следами крови и ободранными ногтями на пальцах. Машина резко остановилась, из нее раздался стук и ругань, кто-то упал. На дорогу тут же вылезли несколько пьяных мужиков, увидев, подбежали к лежащему человеку подняли его на ноги. Человек был без сознания — голова болталась на плечах. Один из мужиков побежал обратно. Из машины тут же достали одеяло, аккуратно завернули в него бесчувственное тело и положили в кузов.
Больница в небольшом военном городке, сонном, с одной, единственной достопримечательностью, да и то давным-давно заброшенной. Яркий мерцающий свет, пустые коридоры с закрытыми дверьми. По коридору шли два человека в больничных халатах. Один из них пониже ростом, в помятой рубашке под помятым халатом, что-то оживленно объяснял более высокому. По внешнему виду, которого, по его манере держаться, одетому под халат хорошему костюму и белоснежной рубашке с красивым галстуком, можно было заключить, что этот человек не из этого мелкого городишки. Слушал он коллегу с легким превосходстве во взгляде и с улыбкой на лице.
— Понимаете, он у нас уже пять недель, но понять ничего нельзя, — трещал маленький, — твердит о каком-то пришествии, бормочет о каких-то призраках, демонах. Ничего связного. Их искали несколько недель. Ни каких следов, ни лагеря, ни машины, ни чего другого, — пропали без следов. Один этот, выполз на дорогу, весь синий, ободранный — как выжил не понятно. Мы здесь разобраться не можем.
Высокий снисходительно посмотрел сверху вниз, поджал губы, и надменно произнес, — разберемся, для этого меня сюда и прислали, — всем видом своим говоря — и не такие дела раскалывали.
— Расскажет все, как было.
— Ну вот, здесь — маленький показал на дверь без номера, одну из многих в ряду. — Мне пойти с вами?
— Нет не надо, я сам справлюсь.
Маленький отодвинул засов и приоткрыл дверь. Высокий шагнул в палату. По середине, абсолютно белой комнаты, стоял стол со стулом, возле стены на пружинной кровати, с матрацем, сидел старый, седой, высохший от страха человек. Старый лицом, хотя по документам, на тот момент, ему было чуть больше тридцати пяти лет. Высокий подошел к столу, отодвинул стул, сел, достал из портфеля и положил перед собой диктофон, затем достал папку с документами. Открыл и стал перелистывать, не читая, лишь изредка задерживаясь взглядом, как будто цепляясь за что то. Через несколько минут листания, поднял голову и стал молча смотреть на пациента тихонько постукивая ручкой по листам бумаги. Тот же, красными, воспалёнными глазами, смотрел на него. В таком молчании прошла минута.
— Ну что же, — высокий вздохнул, — давайте рассказывайте — как все произошло, куда делись ваши друзья? Где вы были? Все подробно, не спешите, времени у нас достаточно.
— Мне все равно никто не верит, я сам себе не поверил бы, — старик усмехнулся, хотя усмешка была больше похожа на оскал.
— Ну, я человек искушенный, мы вместе постараемся определить, что правда, а что нет. Давайте вначале вы расскажете, вашу версию, а я обещаю вас внимательно выслушать. Высокий потянулся, щелкнул клавишей диктофона
— Хорошо слушайте, если вам это поможет, мне нет, я уже человек конченный.
— Это был просто обычный день, когда солнце вырезает тени на асфальте и слепит заставляя прятать глаза за темными стеклами. Вроде обычный день, но пронзительно пусто, либо на площади, либо на душе. Борис положил рюкзак, хлопнула задняя дверца машины, звеня, покатилась монета под колесо. Борис, кряхтя, встал на колени и полез под машину.
— Оставь, это же к счастью значит, вернемся сюда, — произнес Костя, здоровый весельчак, он радостно улыбнулся и прищурившись посмотрел на солнце.
— Мне счастья хватает и потом копейка рубль бережет, а это целых десять рублей, к тому же, юбилейные, вдруг, когда никогда антиквариатом станут, — сказал Борис, вставая и отряхивая от пыли свой трофей.
— Ну, к тому времени на вырученные деньги купишь себе инвалидную коляску, классную такую, электрическую.
— О чем спорим пацаны. — Это подошел Виктор. — Ехать надо, а они тут, ямы возле машины копают — золото наверное ищут. Борис посмотри на себя своим пузом всю пыль собрал, сказано же — золото, там, где нас нет.
Подошел еще один — Паша, — балагур и оболтус, вечно попадающий в различные истории.
— Ну что, все взяли? Все проверили? Тогда поехали, путь не близкий, а время уже идет.
«Пацаны» мужики, около сорока лет, отправлялись на рыбалку, на недельку другую, собираясь плотно отдохнуть на природе.
Больница в небольшом военном городке, сонном, с одной, единственной достопримечательностью, да и то давным-давно заброшенной. Яркий мерцающий свет, пустые коридоры с закрытыми дверьми. По коридору шли два человека в больничных халатах. Один из них пониже ростом, в помятой рубашке под помятым халатом, что-то оживленно объяснял более высокому. По внешнему виду, которого, по его манере держаться, одетому под халат хорошему костюму и белоснежной рубашке с красивым галстуком, можно было заключить, что этот человек не из этого мелкого городишки. Слушал он коллегу с легким превосходстве во взгляде и с улыбкой на лице.
— Понимаете, он у нас уже пять недель, но понять ничего нельзя, — трещал маленький, — твердит о каком-то пришествии, бормочет о каких-то призраках, демонах. Ничего связного. Их искали несколько недель. Ни каких следов, ни лагеря, ни машины, ни чего другого, — пропали без следов. Один этот, выполз на дорогу, весь синий, ободранный — как выжил не понятно. Мы здесь разобраться не можем.
Высокий снисходительно посмотрел сверху вниз, поджал губы, и надменно произнес, — разберемся, для этого меня сюда и прислали, — всем видом своим говоря — и не такие дела раскалывали.
— Расскажет все, как было.
— Ну вот, здесь — маленький показал на дверь без номера, одну из многих в ряду. — Мне пойти с вами?
— Нет не надо, я сам справлюсь.
Маленький отодвинул засов и приоткрыл дверь. Высокий шагнул в палату. По середине, абсолютно белой комнаты, стоял стол со стулом, возле стены на пружинной кровати, с матрацем, сидел старый, седой, высохший от страха человек. Старый лицом, хотя по документам, на тот момент, ему было чуть больше тридцати пяти лет. Высокий подошел к столу, отодвинул стул, сел, достал из портфеля и положил перед собой диктофон, затем достал папку с документами. Открыл и стал перелистывать, не читая, лишь изредка задерживаясь взглядом, как будто цепляясь за что то. Через несколько минут листания, поднял голову и стал молча смотреть на пациента тихонько постукивая ручкой по листам бумаги. Тот же, красными, воспалёнными глазами, смотрел на него. В таком молчании прошла минута.
— Ну что же, — высокий вздохнул, — давайте рассказывайте — как все произошло, куда делись ваши друзья? Где вы были? Все подробно, не спешите, времени у нас достаточно.
— Мне все равно никто не верит, я сам себе не поверил бы, — старик усмехнулся, хотя усмешка была больше похожа на оскал.
— Ну, я человек искушенный, мы вместе постараемся определить, что правда, а что нет. Давайте вначале вы расскажете, вашу версию, а я обещаю вас внимательно выслушать. Высокий потянулся, щелкнул клавишей диктофона
— Хорошо слушайте, если вам это поможет, мне нет, я уже человек конченный.
— Это был просто обычный день, когда солнце вырезает тени на асфальте и слепит заставляя прятать глаза за темными стеклами. Вроде обычный день, но пронзительно пусто, либо на площади, либо на душе. Борис положил рюкзак, хлопнула задняя дверца машины, звеня, покатилась монета под колесо. Борис, кряхтя, встал на колени и полез под машину.
— Оставь, это же к счастью значит, вернемся сюда, — произнес Костя, здоровый весельчак, он радостно улыбнулся и прищурившись посмотрел на солнце.
— Мне счастья хватает и потом копейка рубль бережет, а это целых десять рублей, к тому же, юбилейные, вдруг, когда никогда антиквариатом станут, — сказал Борис, вставая и отряхивая от пыли свой трофей.
— Ну, к тому времени на вырученные деньги купишь себе инвалидную коляску, классную такую, электрическую.
— О чем спорим пацаны. — Это подошел Виктор. — Ехать надо, а они тут, ямы возле машины копают — золото наверное ищут. Борис посмотри на себя своим пузом всю пыль собрал, сказано же — золото, там, где нас нет.
Подошел еще один — Паша, — балагур и оболтус, вечно попадающий в различные истории.
— Ну что, все взяли? Все проверили? Тогда поехали, путь не близкий, а время уже идет.
«Пацаны» мужики, около сорока лет, отправлялись на рыбалку, на недельку другую, собираясь плотно отдохнуть на природе.
Страница
1 из 10
1 из 10
