Тьма изначальная

Вода, пузырясь, с негромким шипением стекала по волосам Даниила, склонившегося над канавой. Он умывался, стараясь не слушать чеканные интонации Леши, и голос его собеседника — отчаянный, то стихавший, то взмывавший почти до визга.

На кладбище по-прежнему никого не было, кроме них. Впрочем, даже если бы кто-нибудь и был бы здесь, это бы Лешу не остановило — уж настолько-то Даниил брата знал.

В вое несчастного, доставленного Никитой, промелькнули слова «Красная Лагода», «завод», «торф». Даниил прислушался.

— Вам салфетки дать, Даниил Андреевич? — спросил Никита дружелюбно.

Даниил перевел взгляд на него и невольно засмотрелся.

Помощник брата по грязным делам был младше самого Даниила лет на десять. Относился он не к хорошо знакомой Даниилу породе убийц с грубыми, словно бы выдавленными ребенком из грязи лицами, а к совершенно новому поколению. Черты лица у Никиты были правильные и твердые, как у юноши на плакате ГТО, а глаза — серые, но не свинцовые, мертвые, а мерцающего стального оттенка. Такие глаза могли быть у живого ножа.

Или бензопилы «Хускварна».

— Да, давайте, — пробормотал Даниил.

Он вытерся бумажными платочками, которые Никита извлек из барсетки. Они оба двинулись обратно, к могиле Ольги Евдокимовны. Воспитательная беседа, судя по всему, уже близилась к своему логическому завершению.

— Значит так, Николай, — тяжелым голосом говорил Леша. — Я тебе верю. Я вообще человек доверчивый. Можешь вернуться в Красную Лагоду…

— Да! — горячечно завопил Николай. — Я все сделаю, как…

Раздался глухой звук удара. Что-то мокро чвакнуло.

— Не перебивай меня, — ровным голосом продолжал Леша. — Делай все, что можешь. Ори про радиоактивные почвенные воды и, не знаю… аргон, засоряющий легкие. Времени у тебя осталось мало.

Леша кивнул подошедшему Никите:

— Выброси его отсюда и подай машину.

Никита схватил мужичка за шкирку и без видимого усилия поднял, поставив на ноги.

— Спасибо вам, Алексей Андреевич, — все еще бормотал тот, когда Никита беззлобными пинками подгонял в направлении главной аллеи. — Век буду помнить вашу доброту!

Леша проводил их взглядом. Верхняя губа его непроизвольно дергалась. Когда парочка скрылась за деревьями, он повернулся к брату:

— Даня, тебя подвезти?

— А подвези, — согласился Даниил.

Небо темнело. С Крестовского острова несло огромную долгожданную тучу. Но как бы сильно Даниил не тосковал по дождю, тащиться домой пешком сквозь ливень ему вовсе не хотелось. Порывы ветра трепали листву ясеней. Те возмущенно шелестели. На крышу склепа громким стуком упала сорванная ветка.

Братья стали собирать вещи — испачканные тряпки, пустую банку из-под серебрянки, кисточки.

— Заводик, значит, хочешь? — сказал Даниил.

Леша, который обычно не посвящал брата в свои дела, хотел было кратко огрызнуться. В голове у него шумело. Перегрелся во время работы на солнцепеке, видать. Две мелодии, преследовавшие Лешу — про ковбоев и последнего воина мертвой земли — смешались в одну, и эта жуткая какофония немилосердно терзала его череп изнутри.

— А и хочу, — с независимым видом ответил Леша. — Взял бы да и помог!

— Ну, я все равно туда еду, я мог бы… — начал Даниил.

— Так вот куда ты уезжаешь! Конечно, в этой Красной Лагоде есть чего покопать, — наконец сообразил Леша.

Он знал, что этот городок — один из старейших не только в Карелии, но и на русском Севере в целом.

— Не все же по Сириям болтаться, — кивнул Даниил.

Леша произнес с неожиданной усталостью в голосе:

— Ну что же. Вызови Волоса своего или Симургла… Я уже все перепробовал. Заводик этот как заговоренный!

— Семаргла, сколько раз говорить тебе, — усмехнулся Даниил.

— По ходу, никто, кроме тебя, мне тут и не сможет помочь, — продолжал Леша отстраненно.

Музыка продолжала терзать его, он почти не слышал, что говорит.

— Я тебя тоже не забуду. Поделимся по-братски…

— Нет. По-честному поделимся, — ответил Даниил.

Он посмотрел на брата в упор. И так похожи были в этот момент их лица, что никто с уверенностью не взялся бы сказать, кто из двух мужчин в заляпанной краской и грязью рабочей одежде уважаемый процветающий бизнесмен (не в столь далеком прошлом — Лешка Утюг), а кто — уважаемый археолог, доктор исторических наук, всемирно известный исследователь истории русского Севера и крестный отец неоязычников и родноверов современной России.

Возможно, причина была в отсветах, которые молнии — гроза уже началась — отбрасывали на лица братьев.

Или же в том, что в жилах обоих текла одна и та же кровь.

Грозу отнесло на север. Брюхо огромной тучи все еще висело над домом Даниила. Было непривычно темно для летнего времени.