Добавить в моё избранное
33 мин, 32 сек 308
Вид прибранной, аккуратной дорожки на время вернул спокойствие.
Можно связаться с рейнджерами, со спасателями. Их телефоны на огромных знаках на каждом шагу.
Но ни один из двух экстренных телефонов не ответил. Черт! Что это значит?
Бред какой-то. В такой глуши, как этот национальный парк экстренные службы должны быть на связи. Люди тут теряются регулярно. Поэтому их поиск налажен и прием диспетчерскими службами звонков — тоже.
Тогда он набрал телефон службы спасения.
«Линия перегружена. Оставайтесь на линии. Время ожидания… пять минут».
Он ждал полчаса, слушая запись про «пять минут»
Потом он нашел в записной книжке номер приемной дорожной полиции.
«Оставьте свое сообщение после»…
В эту ночь он так никуда и не дозвонился. А на следующий день не было уже ничего. Только тишина и знак отсутствия сигнала. Всех операторов.
Где-то должен быть пост смотрителя этого участка тропы. Судя по указателю до него всего четыре мили. Вот туда он и пошел.
Аппалачская тропа — почти две тысячи миль длиной — протянулась по территории четырнадцати штатов. Это известный и популярный туристический маршрут. А он выбрал далеко не самый малолюдный его участок. В это время года тут должно быть полно людей — и не только одиночек, как он, но и семей, и больших групп.
Но только ветер гонял бумажный мусор по аккуратно выложенной бетоном дорожке.
— Что это? «Исчезновение на 7-ой улице?» Люди, я хотел побыть без вас совсем недолго. Вы меня поняли слишком буквально…
Вот уже пять лет каждое лето он ездил в места, подобные этому. Он не был ни охотником, ни рыболовом, ни любителем поплавать на лодках или каноэ. Только пешие прогулки. Роберт называл это «Привести в порядок свои мысли». Когда тебе уже за пятьдесят, в голове накапливается определенный багаж не только полезных знаний, но и дряни, от которой очень хочется избавиться. И ладно бы, это были годы сплошных побед. Но когда и в карьере, и в личных отношениях ты подошел к крушению всех иллюзий… когда тебя в очередной раз предали и у тебя хотят отсудить даже дом, где ты живешь… самое время надеть поношенные кроссовки и побыть немного наедине с природой. В ней, думал он, нет той фальши и мерзости, которую несут с собой люди.
Он не любил простых путей и обычно шел параллельно тропе по бурелому. Медведи сюда иногда забредали, но летом, когда они сытые, достаточно при встрече вести себя спокойно, и тебя не тронут. Хотя он еще в первый день при входе в лес заметил, что в этом году животные ведут себя как-то странно. Висело даже предупреждение от службы рейнджеров. «Enter on your own risk». Риск, как выяснилось, был. Однажды его чуть не затоптал здоровенный олень. Ну, предположим, такое бывает… В другой раз мимо него, не обращая внимания на человека, пронеслось целое стадо зайцев, если к ним, конечно, применимо это слово.
Еда умещалось в его рюкзаке — немного слайсов, немного сушеных фруктов и диетических батончиков, несколько бутылок минеральной воды. Вокруг тропы было много беседок с фонтанчиками, где можно пополнить запас, к тому же у него имелись средства для обеззараживания родниковой воды.
Вот и коттедж смотрителя. Дверь распахнута… Нет, она сорвана с петель.
Внутри сладковато-противный, дерущий нос запах. И повсюду следы — странные, маленькие, круглые. Трубка таксофона висит, вымазанная чем-то, похожим на клюквенный сок.
Он знал, что не стоит открывать стеклянную дверь комнаты с надписью «Ranger». Но все же толкнул ее.
Это был первый день его выживания. Потом он еще не раз пожалеет, что не взял из кобуры мертвеца пистолет и не поискал в закрытых шкафах оружия посерьезнее.
Разбудил его, как всегда, писк зуммера. Долгий, надсадный, как надоедливый звон недобитого москита. Раньше это свидетельствовало бы о том, что он оставил Айфон в режиме виброзвонка и уснул, положив его под бок или под голову. И что ему, черт возьми, пора собираться на работу. Принимать душ, бриться, одеваться, выводить из гаража свой Форд и мчаться со всей разрешенной правилами скоростью. Потому что будильник, как любой любитель поспать, он ставил на последнюю минуту перед отметкой «Опоздание».
Но это были ощущения даже не из прошлой, а из позапрошлой жизни. Спешить больше некуда. Теперь он, немолодой профессор изящных искусств из Бостона, уволившийся и выбравший путь дауншифтера, был просто беглецом. Осколком, изгоем без своего угла. А по старинному зданию университета, где он когда-то втолковывал студентам разницу между классицизмом и романтизмом… бродили они.
Твари.
«150 метров» — горело на экране, в приложении, которое раньше ему и в голову бы не пришло открыть.
«140 метров», — значилось там уже через пять секунд.
Он глянул на свое отражение в луже дождевой воды. Мешки под глазами, щетина, сальные волосы, потрепанная одежда.
Можно связаться с рейнджерами, со спасателями. Их телефоны на огромных знаках на каждом шагу.
Но ни один из двух экстренных телефонов не ответил. Черт! Что это значит?
Бред какой-то. В такой глуши, как этот национальный парк экстренные службы должны быть на связи. Люди тут теряются регулярно. Поэтому их поиск налажен и прием диспетчерскими службами звонков — тоже.
Тогда он набрал телефон службы спасения.
«Линия перегружена. Оставайтесь на линии. Время ожидания… пять минут».
Он ждал полчаса, слушая запись про «пять минут»
Потом он нашел в записной книжке номер приемной дорожной полиции.
«Оставьте свое сообщение после»…
В эту ночь он так никуда и не дозвонился. А на следующий день не было уже ничего. Только тишина и знак отсутствия сигнала. Всех операторов.
Где-то должен быть пост смотрителя этого участка тропы. Судя по указателю до него всего четыре мили. Вот туда он и пошел.
Аппалачская тропа — почти две тысячи миль длиной — протянулась по территории четырнадцати штатов. Это известный и популярный туристический маршрут. А он выбрал далеко не самый малолюдный его участок. В это время года тут должно быть полно людей — и не только одиночек, как он, но и семей, и больших групп.
Но только ветер гонял бумажный мусор по аккуратно выложенной бетоном дорожке.
— Что это? «Исчезновение на 7-ой улице?» Люди, я хотел побыть без вас совсем недолго. Вы меня поняли слишком буквально…
Вот уже пять лет каждое лето он ездил в места, подобные этому. Он не был ни охотником, ни рыболовом, ни любителем поплавать на лодках или каноэ. Только пешие прогулки. Роберт называл это «Привести в порядок свои мысли». Когда тебе уже за пятьдесят, в голове накапливается определенный багаж не только полезных знаний, но и дряни, от которой очень хочется избавиться. И ладно бы, это были годы сплошных побед. Но когда и в карьере, и в личных отношениях ты подошел к крушению всех иллюзий… когда тебя в очередной раз предали и у тебя хотят отсудить даже дом, где ты живешь… самое время надеть поношенные кроссовки и побыть немного наедине с природой. В ней, думал он, нет той фальши и мерзости, которую несут с собой люди.
Он не любил простых путей и обычно шел параллельно тропе по бурелому. Медведи сюда иногда забредали, но летом, когда они сытые, достаточно при встрече вести себя спокойно, и тебя не тронут. Хотя он еще в первый день при входе в лес заметил, что в этом году животные ведут себя как-то странно. Висело даже предупреждение от службы рейнджеров. «Enter on your own risk». Риск, как выяснилось, был. Однажды его чуть не затоптал здоровенный олень. Ну, предположим, такое бывает… В другой раз мимо него, не обращая внимания на человека, пронеслось целое стадо зайцев, если к ним, конечно, применимо это слово.
Еда умещалось в его рюкзаке — немного слайсов, немного сушеных фруктов и диетических батончиков, несколько бутылок минеральной воды. Вокруг тропы было много беседок с фонтанчиками, где можно пополнить запас, к тому же у него имелись средства для обеззараживания родниковой воды.
Вот и коттедж смотрителя. Дверь распахнута… Нет, она сорвана с петель.
Внутри сладковато-противный, дерущий нос запах. И повсюду следы — странные, маленькие, круглые. Трубка таксофона висит, вымазанная чем-то, похожим на клюквенный сок.
Он знал, что не стоит открывать стеклянную дверь комнаты с надписью «Ranger». Но все же толкнул ее.
Это был первый день его выживания. Потом он еще не раз пожалеет, что не взял из кобуры мертвеца пистолет и не поискал в закрытых шкафах оружия посерьезнее.
Разбудил его, как всегда, писк зуммера. Долгий, надсадный, как надоедливый звон недобитого москита. Раньше это свидетельствовало бы о том, что он оставил Айфон в режиме виброзвонка и уснул, положив его под бок или под голову. И что ему, черт возьми, пора собираться на работу. Принимать душ, бриться, одеваться, выводить из гаража свой Форд и мчаться со всей разрешенной правилами скоростью. Потому что будильник, как любой любитель поспать, он ставил на последнюю минуту перед отметкой «Опоздание».
Но это были ощущения даже не из прошлой, а из позапрошлой жизни. Спешить больше некуда. Теперь он, немолодой профессор изящных искусств из Бостона, уволившийся и выбравший путь дауншифтера, был просто беглецом. Осколком, изгоем без своего угла. А по старинному зданию университета, где он когда-то втолковывал студентам разницу между классицизмом и романтизмом… бродили они.
Твари.
«150 метров» — горело на экране, в приложении, которое раньше ему и в голову бы не пришло открыть.
«140 метров», — значилось там уже через пять секунд.
Он глянул на свое отражение в луже дождевой воды. Мешки под глазами, щетина, сальные волосы, потрепанная одежда.
Страница
3 из 10
3 из 10
