Хозяйка затопленной деревни

Мотор приподнят и завален на заднее сиденье, пропеллер сушится на прохладном весеннем ветру. Дело не в том, что вездесущие водоросли грозят намотаться на винт. Просто не хочется тревожить существ, обитающих под водой.

С необъятных просторов Волги, берега которой таяли в синей дымке где-то на горизонте, я устремился в один из небольших притоков. Туда, где зеленеют камыши и деревья по обе стороны узкой полоски воды. Кваканье лягушек становится нестерпимо громким. Под ветвями плакучей ивы рассекают стеклянную гладь водомерки.

На моих коленях — смартфон с GPS. Современная модель, водонепроницаемая. Как это ни прискорбно, но телефоны с кнопками, модные и дорогие пару лет назад, сейчас безнадежно устарели. В отличие от них, сенсорам влага не страшна, это одно сплошное стекло. Думаю, даже русалки могли бы ими пользоваться.

По лабиринтам маленьких речушек, через пики стеблей, шуршащих о деревянное дно, я все глубже погружаюсь в необитаемую глушь. Туда, где роем жужжат комары, а упрямые стволы камыша мешают движению. Раньше здесь было куда просторнее. Сейчас же эти притоки можно назвать разве что болотом с застоялой водой и непролазной растительностью, нежели речкой.

Я уже не молод. Но разыскиваемый край не ускользает из моей памяти ни на секунду. Все безвозвратно изменилось, окрасилось другими цветами. Однако я точно знаю, что плыву в нужном направлении.

Как и ожидалось, лодку вынесло на широкий участок. Вокруг — стволы мертвых деревьев, торчащие прямо из воды. Сейчас они слабо заметны из-за поросших тут и там камышей. Но в былые времена они явственно кричали о потопе, который возник из-за запруды Волги. От дубов посреди волнистой глади осталась лишь полая кора. Когда-то они росли на зеленой, солнечной поляне. Но холодный поток залил их корни, обрекая на погибель.

Впереди — затопленная деревня. Одна из многих, она была отдана в жертву богам электричества. Действительно, зачем нам пшеница и рожь, когда есть смартфоны с GPS, постоянно требующие подзарядки?

Затаив дыхание, я кладу весла и гляжу вдаль. Сначала — в сторону церкви. Единственное строение, не утонувшее во мрачной илистой жиже. Храм с колокольней был возведен на холме. А теперь, окруженный зеркальной гладью, возвышается посреди едва заметного островка. Берега сразу обрываются у поросших мхом стен.

Чуть поодаль — выступающие из неподвижного потока крыши. Вода журчит под шифером, плещется, накатывает на шероховатую поверхность. Впрочем, их и домами теперь трудно назвать. Они полностью заросли тиной, водорослями и камышами. Случайный гость вряд ли догадается, что это искусственные постройки. Но я-то знаю.

Представшего предо мной ужаса я не могу забыть вот уже несколько десятилетий. Так зачем же я направляюсь в лоно своих кошмаров?

Я еще помню те дни, но их образы становятся все менее отчетливыми. Будто это лишь дурной сон. Или выдумка, в которую я сам же и поверил. Но, черт подери, я точно знаю: это действительно произошло!

Первым воспоминанием была игра в футбол.

Мы с пацанами жили на берегу Волги, ниже по течению от плотины. Противоположный конец необъятно гигантского сооружения пропадал где-то в синей дымке горизонта. Бетонная стена, обрамленная угловатыми металлическими конструкциями — опоры линии электропередач буравили небо, будто зубья короны. Сооружение было видно из окна моей спальни, правда, в последнее время листья тополя все больше скрывали ее. Не скажу, что сильно расстраивался из-за этого.

Отец получил квартиру в новостройке, в ней же поселились и соседские ребята. Мы часто выходили во двор, радуясь солнцу и приятному, свежему ветерку. Мне исполнилось четырнадцать. Среди друзей были и младше, и старше. Например, Вова, который уже заканчивал школу.

Для ровного числа игроков в командах требовался еще один участник. Я увидел пацана, шедшего неподалеку, и предложил его позвать.

— Да ну его! — крикнул Вова в полный голос. — Это же Сашка Шиянов! Его отца арестовали за антисоветскую пропаганду. Будешь с ним водиться, и тебя посадят!

Саша, конечно же, все слышал. Он неуловимо взглянул на нас и молча пошел прочь. Мне захотелось сорваться с места, кинуться к нему и извиниться. Когда его фигура скрылась в леденящей тьме подъезда, я впервые осознал, что мой самый ненавистный враг, достойный смерти — я сам.

На следующий день я решил искупить вину. Догнал парня, пока тот шел за хлебом, и по пути немного с ним поговорил. Оказалось, у нас много общего. Так же, как и я, он любит рыбалку. Когда мы с сумками наперевес дошли до подъезда, поняли, что не испытываем желания обрывать интересный разговор. Я как раз хвастался поимкой на блесну огромного окуня. Мы договорились занести покупки домой, а затем продолжить беседу.

О ловле рыбы Саша знал очень много. Некоторых трюков, которые он перечислил, я и вовсе не ведал.