Метро

Слегка придя в себя, он повернул голову в сторону Егора и Светы, но видно понял, что их не достать, поднялся на платформу и скрылся из поля зрения.

— Нам надо быстрее выбираться отсюда, — снова сказал Егор глядя на мертвую женщину, — и чем скорее, тем лучше!

— Мы же договорились что подождем. Может кто-нибудь, например тот машинист, что спасся, уже сообщил что здесь твориться. Они должны скоро прийти и выручить нас.

— Света, да очнись ты наконец! — закричал Егор, — мы здесь с тобой уже почти полчаса сидим в дыре, и кругом ни души, только эти твари ползают! Если тот машинист и уехал, то сейчас его держат в обезьяннике при метрополитене, как пьяного. А теперь посмотри-ка на эту слизь на стене! Когда я пришел на станцию, я мог заметить ее только задрав голову. Теперь она повсюду. На стене, на рельсах, на путях. Кругом стоит жара градусов сорок. До тебя еще не дошло? Эти пауки переделывают метро под свое логовище! Они не собираются отсюда уходить, им здесь нравиться!

Света молчала, а Егор отвернулся от нее и стал глядеть на паутину-слизь. Вот ведь поганые уроды, ведут себя как у себя дома! Черт скольких они уже успели съесть, одному богу известно! А ждать помощи глупо, надо как можно быстрее выбираться.

Егор начал выползать из ниши. Света заорала истошным голосом и цепляясь за Егора, стала тянуть его назад.

— Пусти же! — воскликнул он, — я хочу посмотреть что делается на платформе!

— Нет, не уходи! Прошу не уходи! Не оставляй! Не оставляй меня одну! Я сойду с ума от этого жужжания! Пожалуйста, не бросай меня!

— Я не ухожу, — ответил Егор, — я не брошу тебя, перестань орать! Я просто посмотрю, какие там произошли изменения!

— Не уходи! Не уходи! Не надо! — Света вдруг со всей силы дернула Егора на себя и прижавшись к нему всем телом, крепко поцеловала. Она прижималась к нему, а он первые секунды отвечал на ее ласку.

— Не бросай меня, — прохрипела она, — пожалуйста останься! Мы подождем, когда они уйдут, и вместе выберемся!

— Я тебя не брошу, — сказал Егор, убирая ее руки, — пожалуйста, перестань плакать! Я сейчас вернусь, ты поняла?

Света ничего не ответила, и плакать не перестала. Вылезая на платформу, Егор все еще слышал ее всхлипывания. Выпрямившись в полный рост, он услышал, как жалобно хрустнули суставы. Тут же он почувствовал небывалое облегчение от того, что наконец-то стоит прямо.

Кругом было тихо и не одного паука поблизости не наблюдалось. Егор осторожно двинулся вперед и, пройдя немного, оглянулся назад, окинул взглядом потолок, и чуть было не вскрикнул. Он весь был усыпан коричневатыми коконами, в которых, несомненно, находились люди, менее удачливые люди, что так и не успели выбраться из подземки. Теперь Егор испытывал черную зависть к мужику в кожаной куртке, и бабке с тележкой, которых видел на соседней ленте, когда спускался в метро. Сейчас они, должно быть, сидят дома и пьют чай, не догадываясь о том, что здесь твориться.

Егор медленно стал идти вперед и тут заметил паука. Тот сидел в дальней части платформы, около портрета желтого мужика восхваляющего электроэнергию. Сидел спиной, на своем толстом мешкообразном теле. Паук часто-часто вздрагивал, и задние лапы его дергались. Егор встал за стенку арки и видел как паук, немного постояв в таком положении начал двигаться вниз к рельсам, но прочь от Егора. Каждый шаг давался существу с неимоверным трудом, его то и дело как-то подбрасывало, и паук заваливался на бок.

Егор вышел из-за своего укрытия и, приблизившись к выходу, обомлел. Весь проход на эскалатор был затянут толстым слоем паучьей слизи. В некоторых местах эта жижистая масса была гуще, кое-где даже просвечивалась лента подъемника (которая, кстати, уже не работала). Егор машинально глянул на часы, — полпервого.

— Не может такого быть, — прошептал он, — эти выродки замазали выход своим дерьмом!

Он приблизился к подрагивающей массе и потрогал ее. Вроде не такая уж и плотная. Егор начал ковырять слизь, понимая, что та, хоть и с трудом, но поддается. Он уже почти проковырял эту стену сантиметров на десять, как вдруг почувствовал жжение на пальцах. Егор посмотрел на свои руки и увидел, что жжение именно там, где больше всего налипло слизи. С каждой секундой боль усиливалась. Ощущение было такое, будто держишь руку над горящей конфоркой. Егор принялся счищать дрянь со своих пальцев, но вторую руку тоже начала донимать боль. Тогда он быстро стянул с себя джемпер и стал вытирать руки им. Вдруг заорал от боли, кожа на тыльной стороне ладони лопнула и кровь, потекшая из раны, тут же смешалась со слизью. Та моментально окрасилась в темно-бурый цвет.

— Так вот почему коконы такого цвета, — промелькнула у него в голове мысль, но боль на руках тут же вытеснила ее.

Наконец он смог избавиться от мерзкой погани на своих руках, так что они перестали гореть от боли, и отбросил свой джемпер прочь.