Зеленая арка

Ему это показалось такой ничтожной мелочью, что не стоит даже затрагивать эти темы. Одиночество среди друзей, знакомых и обычных прохожих. Что может быть хуже? Эта седьмая глава все испоганило, вывела его из душевного равновесия. Максим нашел ту единственную нить, как жить продуктивно в этом обществе для себя, и не хочет потерять ее. А он чувствовал, что она выскальзывает из его рук. Может быть, нити никогда не существовало. Выдумка. Иллюзия. Кто его знает?

Прошло три дня.

Прейдя, домой после института. Он снова уселся за печатную машинку. Прошел час. Два. На подходе третий, а он еще не написал ни слова. Проклятая седьмая глава нарушала всю линию сюжета. Черт возьми!

Максим находился в негодование, и награни истерии. Он начал долбить по столу, петь аморальные и пошлые песни, которые резали слух и уши скатывались в трубочку. Терзание души продолжалось долго. Пока он не отошел прочь, от пишущей машинки.

Вечером того же дня позвонили друзья и приглашали прийти на вечеринку. Молчанову не хотелось, иди на эти безбожную попойку, но его все-таки уговорили.

Ладно, ладно, прейду. Ну, конечно, я принесу деньги. Ты думаешь, что я дармоед. Да, понял. Все, пока.

Повесил трубку.

Молчанов не спеша начал одеваться. Натянул джинсы, легкую кофту. Причесался. И в это время у него в голове завелась шальная мысль, словно блоха на собачьей шкуре. «Мне придется проходить через зеленую арку». Его это идея не вдохновило. Ладно, днем пройти через нее. Но придется возвращаться домой под вечер, а в это время на улице уже стемнеет.

Что за глупости я говорю. Я пойду и все тут, — категорическим тоном сказал пустой комнате.

Но пустая комната не возражала, она хранила партизанское молчание.

После долгих терзаний идти или не идти. Максим все-таки пошел. Проходя зеленую арку, он испытывал сильный страх. Ему совершено не хотелось, проходит через нее. Он сам создал иллюзию, а теперь канонически верит в нее. Быстрым аллюром пробежал сквозь арку, и, когда он уже был далеко, тогда Максим позволил себе обернуться.

Ничего особенно. Зеленая арка созданной природой и ничего более. И не пахло никакой иррациональностью. Все было нормаль, все было как всегда.

Молчанов вздохнул. «Из-за чего я вообще нагнетал обстановку? Кто меня поймет?» Если отключить фантазию, то зеленая арка исчезнет. Будут видны склонившиеся деревья и все.

Максим усмехнулся в своей мнительности и трусости. Да, кому он нужен.

Под вечер он напился, как свинья. Уже стемнело, хоть глаз выколи. Максим распрощался со своими друзьями и пошел домой. Страхи и сомнения давно уже забылись и рассосали в алкоголи. Правое ипохондрическое полушарье мозга покорно отключилось, а левое во всю веселилась, искажая оценки реальности.

Наконец Молчанов дошел до зеленой арке, которую тронула седина осени. Вернулись страх смерти, неуверенность в завтрашнем дне, суровые расправы хулиганов. Страх охватил ко всему, источник находился внутри Максима. Но все старания заглушить его, успехом не увенчались.

В экстремальных ситуациях организм открывает все свои клапаны, и через пять минут Молчанов стоял трезвый, словно и в рот капли не брал.

Тишина. Тусклый свет из окон. Аморфная и безликая, зеленая арка, таила в своем лабиринте тайны заговора. Туда, куда не попадал свет, тени сгущались, концентрировались в том месте. А потом нагло напирали на блеклый свет, чтобы поглотить его и утолить свое мрачное чревоугодие. Мерещилось, что это какой-то другой мир, безжизненный, злобный и беспощадный, как сама пустыня, которая готова любое существо проглотить. Все чуждое, и каждый куст или маленькая деревце, готова обратиться в дикое животное и растерзать любого, кто попадется на его пути.

Не выдержав давление страха, Максим запаниковал и побежал сквозь призрак своих фантазии. Он бежал очень долго, не останавливаясь даже передохнуть. Пока не оказался у себя дома.

Молчанов упал на колене в передней и глубоко дышал. Его немного тошнило, от такого марафона, а во рту стоял противный вкус измождения. Отдышавшись кое-как. Он встал с колен. Разделся, снял обувь и пошел в ванную умываться. Мысли его блуждали только о зеленой арке. Взглянул в зеркало, бледный, изможденный, лицо осунулось, похудело. Капли пота катились по его лицу.

Включив кран, Максим вымыл лицо. Посмотрел на свою мокрую харю, и после этого пошел перекусить. Аппетита особенно не было, но Максим съел хлеб с колбасой. Этим он удовлетворился. Пришел в свою комнату, ненавистно посмотрел на печатную машинку. Он не может начать восьмую главу. Ему не хотелось садиться за печатную машинку, но дело есть дело. Роман надо закончить.

Восьмая глава должны быть начата, а роман написан, — степенно сказал он.

Максим уселся за свой стол. Подвинул по ближе печатную машинку. И напечатал два слова: восьмая глава.

Сколько бы он сегодня не сидел, не написал ни единой строчки.