Со смертью наперегонки

— Куда теперь, Миш? Спрячемся или попробуем выбраться из города? — он оборачивается.

— Галь, мы не выберемся, видела купол? Пробиться бы к моей конторе…

— А что там? — Миша прерывает меня нетерпеливым жестом и прислушивается. Сквозь людские крики и заунывную сирену чужих можно различить пистолетные выстрелы и короткую автоматную очередь. Однако всё затихает подозрительно быстро.

— Отделение полиции? — Мишка утвердительно кивает пару раз в ответ, медленно и мрачно.

— Жди здесь, я сейчас…

Ползёт к забору, осторожно оглядывает улицу, прячась в кустах живой изгороди. Возвращается. Бледный, задумчивый и непривычно серьёзный. Видимо, дела наши плохи.

— Ты же была у меня на работе? Помнишь, где мой кабинет? Рядом серверная. Замок кодовый, код: четыре, пять, семь. Повтори! Запомнила? Хорошо. Нажми все цифры сразу и потяни кольцо. Как заходишь в серверную, сразу же налево дверь в кладовую, на ней надпись под трафарет «ТПС четырнадцать-шестнадцать — ЛВ» открываешь моим пропуском, — он показывает тонкий прямоугольный кусочек светлого пластика, засовывает его в нагрудный карман моей джинсовой куртки, застегивает клапан, — и ждёшь меня там. Сейчас это самое безопасное место в городе.

— А мы что, будем добираться туда поодиночке?!

— Придётся. Стоит там один, простреливает весь перекрёсток, а чуть подальше ещё такие же, — Мишка коротко вздыхает, — разделимся — больше шансов проскочить. Побегу первым, ты — сразу за мной с другой стороны, как только он отвёрнется. Если удастся прорваться здесь, то через пару дворов уткнёшься в служебный вход узла связи. Зайдёшь по тому же пропуску. Всё поняла?

— Миш, давай лучше спрячемся прямо здесь и попробуем отсидеться!

Он кривится, как от боли.

— Ты что не слышишь? Они же всё прочёсывают, вон том доме уже полным ходом облава, — показывает на что-то у меня за спиной, но я не оборачиваюсь.

— А тебе обязательно выбегать первым? Давай одновременно, так шансы у обоих примерно равны! А может вообще, лучше я вначале побегу? — Горло подводит, и вполне различимая дрожь в голосе вряд ли прибавляет моим доводам убедительности. Мишка улыбается в ответ по-детски беспомощно.

— Глупая, ну куда ж ты? — Затравленно оглядывается, суетливо треплет меня по плечу. — Ты, главное, не бойся, прорвёмся, в горах бывало и похуже!

— А ты никогда не рассказывал, как служил…

— Да было б ещё что рассказывать! — широко улыбается, а глаза отчаянные, страшные — бездонные провалы зрачков, тонкие колечки серой радужки почти неразличимы.

Ползком пробираемся вплотную к забору. Мишка жестами показывает, что он будет обходить чёрный скафандр справа, а я — слева. Подбирает обломок кирпича и, выбрав момент, когда чёрный смотрит не в нашу сторону, кидает его влево. Тот резко поворачивается на звук падения, выставив перед собой тёмную, матовую трубу, Мишка пружинисто подпрыгивает, перелетает забор и несётся через улицу, едва касаясь подошвами асфальта.

Время словно замедлилось, стало вдруг густым и вязким. Мишка плавно взмывает в прыжке. В его сторону неторопливо поворачивается чёрный скафандр, медленно сопровождает мишкино движение матовым стволом. Меня словно током бьёт, в голове проясняется, подскакиваю к забору, разом перемахиваю его, не хуже тренированного приятеля, даже успевает проскользнуть мельком, на краю сознания, неуместная мысль, будто, вот, с детства только и делаю целыми днями, что прыгаю туда-сюда через чужие заборы. Мчусь по траектории более короткой, чем мишкина, обходя врага слева, стремясь достигнуть кустов и низкого бетонного ограждения на той стороне.

Краем глаза вижу, что Мишка внезапно останавливается, отпрыгивает назад, а через пространство, которое он пересекал бы сейчас, продолжая бег, простреливает неяркое излучение. Мишка резко отскакивает в сторону, распластавшись в воздухе, приземляется в кувырке. В место, откуда он выпрыгнул, бьёт луч, не причиняя асфальту видимых повреждений. Мишка ныряет за разбитый автомобиль.

Отвлёкшись на Мишку, оскальзываюсь в луже кровавой каши, каким-то чудом удаётся сохранить равновесие. Значит это всё, что остаётся от человека после оседания розового облачка. От этого мне уже ни страшно, ни гадко, думаю только, надо бы осторожней, не наступить бы снова, а то поскользнусь и точно упаду. Прекрасно понимаю, что надо смотреть, куда ставлю ноги, но не выдерживаю и снова кидаю короткий взгляд в сторону друга.

И как раз вовремя, чтобы заметить оседающее кровавое облачко.

Как же это?! Разве может такое? Миша! Дыхание перехватывает спазм безмолвного крика, а ноги упорно продолжают нести меня прочь, с каждым шагом приближая к серой бетонной ограде, к густым кустам, к спасению. Сквозь шок абсолютной, немыслимой потери, которая всё ещё не может уложиться в голове, пробивается какое-то спокойное, отстранённое понимание того, что матовый ствол уже начал движение в моём направлении.