Добавить в моё избранное
39 мин, 36 сек 19674
Мой спутник уже начинал нервничать, я этого не видел, но чувствовал как он сопит и кряхтит, пробираясь вслед за мной по бездорожью, что по ошибке называют у нас улицами и дорогами. Даже уложенный когда-то асфальт не прибавил проходимости этому пути.
Тем не менее, спустя некоторое время мы достигли пункта назначения. С одной стороны улицы была наша старая будка, на месте которой уже возвышался очередной якобы красивый, но на самом деле ужасающе кричащий и уродливый дворец, а напротив располагалось то, что мы искали.
Жилище отшельника на самом деле вызывало уважение даже при первом беглом взгляде. Всё было сделано аккуратно и на совесть: крепкий фундамент уложен камешек к камешку, стены сложены из струганного бруса, покатая крыша нависла над крылечком. Небольшой палисадник рядом с домом огорожен красивым заборчиком. С виду даже и не сказать, что здесь живёт какой-то отшельник, прямо таки образцовое хозяйство, разве что только нет скотины и грядок.
И это была ещё одна тайна, окутывавшая таинственного старика. Откуда у него брались припасы, если его хозяйство обходилось без животных и семян? Никогда я не видел, чтобы кто-нибудь к нему приезжал, и по словам самого старика, он жил тут безвылазно. Цветочками из палисадника сыт не будешь, только если ты не адепт какого-нибудь культа из тех, что питаются энергией солнца. А он явно не был похож на фанатика.
Сейчас нас волновал вопрос, дома ли он, потому что окна зияли тёмными провалами. В это время года, осенью, деревня не являлась самым популярным местом для обитания, и пока мы шли, мы заметили очень мало горящих жёлтым светом окон.
«Ну что, проверим, на месте ли хозяин?» высказал идею писатель.
«Я не помню как его зовут,» почему-то именно так я тогда ответил.
И мы двинулись к калитке. Это была прекрасная калитка. Массивная, но не высокая, по форме как дверь, только вытянутая. Такие обычно рисуют художники на пасторальных картинках. Мне нравился такой стиль, но он абсолютно не вязался с тотальной грязью и разрухой вокруг, как и весь этот дом, как будто из другого времени или места. Не мог он тут быть, он был чужеродным всей этой серости. Слишком яркие краски, слишком ухожен. И никакого запора на калитке, как и звонка.
Мой напарник потянул калитку на себя. В этот же момент вспыхнул свет в одном из окошек, заскрипели половицы. Мы замерли, такого быстрого отклика мы не ожидали. Через минуту входная дверь отворилась, на пороге стоял тот самый старик.
«Добрый вечер!» окликнул я его. «Вы меня не помните, но я сосед ваш, вон в том доме жил.»
Старик всё так же стоял в дверях на фоне ярко-жёлтого света. Его лица я не видел, но заметил, что он кивнул, приглашая меня продолжать.
«Я рассказал о нашей последней встрече, когда мы устраивали прощальный шашлык. А это мой товарищ, известный писатель. Он так заинтересовался вами, что просто вытянул из меня обещание, что я познакомлю вас,» врал я на ходу. Язык у меня был подвешен, и это не составило мне труда.
Старки опять кивнул. И жестом пригласил нас внутрь. Кажется, он узнал меня тогда ещё с порога.
И вот мы сидим в уютной кухоньке, за изящным деревянным столом. Хозяин наливает нам чай. Я его разглядываю. Он совсем не изменился, этот старик. Такая же борода, такой же хитрый прищур голубых глаз.
«Ну что же, каков предмет вашего интереса?» наконец интересуется он.
Мой спутник нервно сглатывает, и говорит:
«Вы не поверите»…
«Отчего же, на всё есть причины, но мысли читать никто не умеет.»
«Я даже не знаю, с чего начать этот разговор. Вы даже не представляете, что я сейчас испытываю.»
«Представляю,» произнёс наш визави.
«Позвольте начать с самого начала! Моего спутника вы уже знаете, но я для вас незнакомец. Позвольте исправить это досадное недоразумение. Меня зовут Н., и я написал известный роман в постапокалиптическом сеттинге. В моём романе есть библейский мотив, что позволило книге разойтись в мире 40 миллионным тиражом, а это для меня несомненный успех. У меня нет в книге избитых мотивов типа ядерной войны, нашествия зомби или смертельного вируса. Просто людей стало слишком много, а климат резко испортился. Всем прокормиться не получалось, многие умерли от голода и разборок между странами. Оставшиеся в живых стали бороться за выживание. А в конце у меня высмеяна археология, когда уже на потеплевшей Земле археологи новой эпохи раскапывают руины нашей цивилизации и гадают, каким это фаллическим символам мы поклонялись, имеются ввиду небоскрёбы, и что за боги были у нас в таких странных обтягивающих костюмах разного цвета с эмблемами на груди, навроде чёрной летучей мыши на жёлтом фоне или красной буквы S в треугольнике. Были ли это боги плодородия, или духи дождя?»
Тут он прервался и сделал глоток чая. Я внимательно слушал и запоминал. Отшельник не перебивал. Он тоже выглядел заинтересованным.
Тем не менее, спустя некоторое время мы достигли пункта назначения. С одной стороны улицы была наша старая будка, на месте которой уже возвышался очередной якобы красивый, но на самом деле ужасающе кричащий и уродливый дворец, а напротив располагалось то, что мы искали.
Жилище отшельника на самом деле вызывало уважение даже при первом беглом взгляде. Всё было сделано аккуратно и на совесть: крепкий фундамент уложен камешек к камешку, стены сложены из струганного бруса, покатая крыша нависла над крылечком. Небольшой палисадник рядом с домом огорожен красивым заборчиком. С виду даже и не сказать, что здесь живёт какой-то отшельник, прямо таки образцовое хозяйство, разве что только нет скотины и грядок.
И это была ещё одна тайна, окутывавшая таинственного старика. Откуда у него брались припасы, если его хозяйство обходилось без животных и семян? Никогда я не видел, чтобы кто-нибудь к нему приезжал, и по словам самого старика, он жил тут безвылазно. Цветочками из палисадника сыт не будешь, только если ты не адепт какого-нибудь культа из тех, что питаются энергией солнца. А он явно не был похож на фанатика.
Сейчас нас волновал вопрос, дома ли он, потому что окна зияли тёмными провалами. В это время года, осенью, деревня не являлась самым популярным местом для обитания, и пока мы шли, мы заметили очень мало горящих жёлтым светом окон.
«Ну что, проверим, на месте ли хозяин?» высказал идею писатель.
«Я не помню как его зовут,» почему-то именно так я тогда ответил.
И мы двинулись к калитке. Это была прекрасная калитка. Массивная, но не высокая, по форме как дверь, только вытянутая. Такие обычно рисуют художники на пасторальных картинках. Мне нравился такой стиль, но он абсолютно не вязался с тотальной грязью и разрухой вокруг, как и весь этот дом, как будто из другого времени или места. Не мог он тут быть, он был чужеродным всей этой серости. Слишком яркие краски, слишком ухожен. И никакого запора на калитке, как и звонка.
Мой напарник потянул калитку на себя. В этот же момент вспыхнул свет в одном из окошек, заскрипели половицы. Мы замерли, такого быстрого отклика мы не ожидали. Через минуту входная дверь отворилась, на пороге стоял тот самый старик.
«Добрый вечер!» окликнул я его. «Вы меня не помните, но я сосед ваш, вон в том доме жил.»
Старик всё так же стоял в дверях на фоне ярко-жёлтого света. Его лица я не видел, но заметил, что он кивнул, приглашая меня продолжать.
«Я рассказал о нашей последней встрече, когда мы устраивали прощальный шашлык. А это мой товарищ, известный писатель. Он так заинтересовался вами, что просто вытянул из меня обещание, что я познакомлю вас,» врал я на ходу. Язык у меня был подвешен, и это не составило мне труда.
Старки опять кивнул. И жестом пригласил нас внутрь. Кажется, он узнал меня тогда ещё с порога.
И вот мы сидим в уютной кухоньке, за изящным деревянным столом. Хозяин наливает нам чай. Я его разглядываю. Он совсем не изменился, этот старик. Такая же борода, такой же хитрый прищур голубых глаз.
«Ну что же, каков предмет вашего интереса?» наконец интересуется он.
Мой спутник нервно сглатывает, и говорит:
«Вы не поверите»…
«Отчего же, на всё есть причины, но мысли читать никто не умеет.»
«Я даже не знаю, с чего начать этот разговор. Вы даже не представляете, что я сейчас испытываю.»
«Представляю,» произнёс наш визави.
«Позвольте начать с самого начала! Моего спутника вы уже знаете, но я для вас незнакомец. Позвольте исправить это досадное недоразумение. Меня зовут Н., и я написал известный роман в постапокалиптическом сеттинге. В моём романе есть библейский мотив, что позволило книге разойтись в мире 40 миллионным тиражом, а это для меня несомненный успех. У меня нет в книге избитых мотивов типа ядерной войны, нашествия зомби или смертельного вируса. Просто людей стало слишком много, а климат резко испортился. Всем прокормиться не получалось, многие умерли от голода и разборок между странами. Оставшиеся в живых стали бороться за выживание. А в конце у меня высмеяна археология, когда уже на потеплевшей Земле археологи новой эпохи раскапывают руины нашей цивилизации и гадают, каким это фаллическим символам мы поклонялись, имеются ввиду небоскрёбы, и что за боги были у нас в таких странных обтягивающих костюмах разного цвета с эмблемами на груди, навроде чёрной летучей мыши на жёлтом фоне или красной буквы S в треугольнике. Были ли это боги плодородия, или духи дождя?»
Тут он прервался и сделал глоток чая. Я внимательно слушал и запоминал. Отшельник не перебивал. Он тоже выглядел заинтересованным.
Страница
4 из 11
4 из 11
