Добавить в моё избранное
36 мин, 43 сек 14025
С тех пор как началась ядерная война, прекратилось и финансирование, исходившее из стран Европы, Соединенных Штатов и России.
Все пришлось взять в свои руки. На широкие плечи Коптелова легло огромное хозяйство тюрьмы, внутренние дела тоже приходилось решать без помощи сторонних военных организаций.
Так продолжалось до 2025 года, пока из Москвы не пришли документы о новых руководителях, якобы возглавляющих военное метрообъединение новой России. Уже в этом году от него власти тюрьмы получали своевременную помощь, как военную, так и социальную: запасы продовольствия и всего необходимого.
В 2026 году пришли документы из Вашингтона и Ганновера. В 2027 можно было вздохнуть более-менее спокойно: сменилась кадровая политика, и ряды охранников тюрьмы пополнились новыми резервами, неприятные субъекты были своевременно уволены, и их дальнейшая судьба Коптелова вовсе не интересовала (человеком он слыл беспощадным и крайне жестким; долгие годы руководства закалили его, а радикальные методы правления печально прославили).
— Нельзя так много работать! Совсем перестал себя жалеть! И когда я в последний раз отдыхал? В прошлом месяце? Да разве это отдых?! Расслабишься тут, как же?! — думал Коптелов, пока в дверь кабинета не постучали.
— Кто там?! — рявкнул начальник.
— Это я, Кинин! — дверь кабинета осторожно приоткрылась, и в небольшой дверной проем влезла курчавая голова его первого заместителя.
Кинин нерешительно улыбнулся, стараясь разрядить напряженную рабочую атмосферу. — Чего надо?!
— Можно мне войти?! — Кинин осторожно вошел и, убрав руки за спину, нервно стал переминаться с ноги на ногу.
— Ты уже вошел, — буркнул Коптелов, продолжая неохотно изучать дела заключенных. — Говори быстрее, что хотел, и проваливай, мне работать надо!
— У нас радиорепродуктор сломался.
— Так почините!
— Понимаете, Андрей Михайлович, он как бы исправен, но транслирует не голос диктора, а только помехи!
— А от меня-то чего хочешь? Я что, по-твоему, электрик?!
— Нет, просто…
— Просто сейчас кто-то у меня полетит с должности заместителя, если срочно этот болван не решит проблему гребаного громкоговорителя!
— Уже бегу! — Кинин поспешил удалиться, в то время как Коптелов, еще более рассерженный, швырнул со стола стопку с бумагами. Одно было ему предельно ясно: кто-то умело манипулирует частной радиолинией тюрьмы. Вот только кто это?
Карл Мозес загружал в свою тележку последнюю партию книг. В последнее время заключенные стали более взыскательны: требовали литературу, способную хорошо взбудоражить, пробудить воображение. Названия этих книг, правда, никто не знал, но все в один голос требовали одно и то же. Карл более 10 лет работы в тюремной библиотеке наблюдал более 100 волн перепада интересов. Сначала это была сентиментальная литература, затем — приключения в стиле Джека Лондона и Рея Бредбери, потом все поголовно увлекались саспенс-детективами, которых было катастрофически мало, и между постоянными читателями шла ожесточенная война за обладание этими редкими экземплярами. Но сейчас наступил короткий спад, и Карл Мозес, будучи опытным библиотекарем, запасался терпением и выдержкой перед следующей читательской волной. Привычно закатав рукава своей тюремной робы, он двинулся к выходу. С трудом открыв ржавую дверь, Мозес выкатил тележку с книгами в коридор. В восемь часов вечера все заключенные сидят по камерам, а значит, пора на обход. Примерно в это же время по местной тюремной радиолинии должна начаться трансляция церковного песнопения. Эта раздражающая заключенных терапия была недавно введена начальником тюрьмы для предотвращения морального разложения и с целью искупления грехов. Только в виде исключения Коптелов не решился провести радиолинию в подвальные помещения, где в подземельях типа бункера содержались особо опасные преступники и маньяки.
— Странно, что радиотранслятор до сих пор молчит. Оператор радиорубки — человек исключительной пунктуальности, он всегда ставит сеанс религиозной терапии в одно и то же время. Может сломался?! Слава Богу!
Сначала помехи шелестящим жужжанием прошлись по всем ярусам тюрьмы. Первый признак того, что пришел оператор, и религиозная терапия состоится. Мозес тяжело вздохнул, удрученно подумывая, как бы в следующий раз зайти в медчасть и взять вату для ушей!
— Внимание ребятки! Вещает Мертвая голова! Приглашаю вас на сеанс безвременного отпуска! Начальник тюрьмы еще не объявил вам о начале бессрочных каникул?! Ну, тогда внимание! Двери открываются! Следующая станция — свобода! Коптелов ушел в отставку! А вашим проводником в мир приключений, халявы и красочной жизни буду я, ваша Мертвая голова! — железные двери камер отворились, это и стало началом конца старой власти и началом бесконечной вакханалии обезумевших заключенных…
— Мертвая голова! Опять!
Все пришлось взять в свои руки. На широкие плечи Коптелова легло огромное хозяйство тюрьмы, внутренние дела тоже приходилось решать без помощи сторонних военных организаций.
Так продолжалось до 2025 года, пока из Москвы не пришли документы о новых руководителях, якобы возглавляющих военное метрообъединение новой России. Уже в этом году от него власти тюрьмы получали своевременную помощь, как военную, так и социальную: запасы продовольствия и всего необходимого.
В 2026 году пришли документы из Вашингтона и Ганновера. В 2027 можно было вздохнуть более-менее спокойно: сменилась кадровая политика, и ряды охранников тюрьмы пополнились новыми резервами, неприятные субъекты были своевременно уволены, и их дальнейшая судьба Коптелова вовсе не интересовала (человеком он слыл беспощадным и крайне жестким; долгие годы руководства закалили его, а радикальные методы правления печально прославили).
— Нельзя так много работать! Совсем перестал себя жалеть! И когда я в последний раз отдыхал? В прошлом месяце? Да разве это отдых?! Расслабишься тут, как же?! — думал Коптелов, пока в дверь кабинета не постучали.
— Кто там?! — рявкнул начальник.
— Это я, Кинин! — дверь кабинета осторожно приоткрылась, и в небольшой дверной проем влезла курчавая голова его первого заместителя.
Кинин нерешительно улыбнулся, стараясь разрядить напряженную рабочую атмосферу. — Чего надо?!
— Можно мне войти?! — Кинин осторожно вошел и, убрав руки за спину, нервно стал переминаться с ноги на ногу.
— Ты уже вошел, — буркнул Коптелов, продолжая неохотно изучать дела заключенных. — Говори быстрее, что хотел, и проваливай, мне работать надо!
— У нас радиорепродуктор сломался.
— Так почините!
— Понимаете, Андрей Михайлович, он как бы исправен, но транслирует не голос диктора, а только помехи!
— А от меня-то чего хочешь? Я что, по-твоему, электрик?!
— Нет, просто…
— Просто сейчас кто-то у меня полетит с должности заместителя, если срочно этот болван не решит проблему гребаного громкоговорителя!
— Уже бегу! — Кинин поспешил удалиться, в то время как Коптелов, еще более рассерженный, швырнул со стола стопку с бумагами. Одно было ему предельно ясно: кто-то умело манипулирует частной радиолинией тюрьмы. Вот только кто это?
Карл Мозес загружал в свою тележку последнюю партию книг. В последнее время заключенные стали более взыскательны: требовали литературу, способную хорошо взбудоражить, пробудить воображение. Названия этих книг, правда, никто не знал, но все в один голос требовали одно и то же. Карл более 10 лет работы в тюремной библиотеке наблюдал более 100 волн перепада интересов. Сначала это была сентиментальная литература, затем — приключения в стиле Джека Лондона и Рея Бредбери, потом все поголовно увлекались саспенс-детективами, которых было катастрофически мало, и между постоянными читателями шла ожесточенная война за обладание этими редкими экземплярами. Но сейчас наступил короткий спад, и Карл Мозес, будучи опытным библиотекарем, запасался терпением и выдержкой перед следующей читательской волной. Привычно закатав рукава своей тюремной робы, он двинулся к выходу. С трудом открыв ржавую дверь, Мозес выкатил тележку с книгами в коридор. В восемь часов вечера все заключенные сидят по камерам, а значит, пора на обход. Примерно в это же время по местной тюремной радиолинии должна начаться трансляция церковного песнопения. Эта раздражающая заключенных терапия была недавно введена начальником тюрьмы для предотвращения морального разложения и с целью искупления грехов. Только в виде исключения Коптелов не решился провести радиолинию в подвальные помещения, где в подземельях типа бункера содержались особо опасные преступники и маньяки.
— Странно, что радиотранслятор до сих пор молчит. Оператор радиорубки — человек исключительной пунктуальности, он всегда ставит сеанс религиозной терапии в одно и то же время. Может сломался?! Слава Богу!
Сначала помехи шелестящим жужжанием прошлись по всем ярусам тюрьмы. Первый признак того, что пришел оператор, и религиозная терапия состоится. Мозес тяжело вздохнул, удрученно подумывая, как бы в следующий раз зайти в медчасть и взять вату для ушей!
— Внимание ребятки! Вещает Мертвая голова! Приглашаю вас на сеанс безвременного отпуска! Начальник тюрьмы еще не объявил вам о начале бессрочных каникул?! Ну, тогда внимание! Двери открываются! Следующая станция — свобода! Коптелов ушел в отставку! А вашим проводником в мир приключений, халявы и красочной жизни буду я, ваша Мертвая голова! — железные двери камер отворились, это и стало началом конца старой власти и началом бесконечной вакханалии обезумевших заключенных…
— Мертвая голова! Опять!
Страница
3 из 11
3 из 11
