Добавить в моё избранное
36 мин, 43 сек 14035
Почему-то именно сейчас, когда мнимая надежда так близка, а встреча с другом по несчастью становилась все более правдоподобной, тело пробила мелкая дрожь. Ганник опустил пистолет и, прижимаясь к стене, осторожно шел на голос.
— Гримм, Гримми, Гримм, усни своим сном, дядюшка Гримм, — голос мужчины звучал уже близко, казалось, вот-вот и Ганник увидит его. В том конце коридора он увидел колыхающуюся полиэтиленовую изгородку, через нее бил тот самый свет. Осторожно дойдя до конца, Ганник приоткрыл ее, и с ужасом замер: к нему спиной стоял человек в грязно-белом больничном халате, горела хирургическая лампа, освещая жуткую обстановку: забрызганную затвердевшей кровью старую белую плитку, грязный кафельный пол, на котором валялось что-то наподобие мяса или прожилок. На металлическом столике стояло старенькое радио с длинной алюминиевой антенной. Голос пел оттуда. Присмотревшись, Ганник заметил краешек стола, на котором торчали обездвиженные человеческие ноги. Мужчина в грязно-белом халате что-то про себя проговаривал, но очень тихо, так, что слова его очень трудно было разобрать. Но что-то в его голосе Ганнику показалось знакомым, кажется, он слышал его недавно. В руках этого человека случайно промелькнул металлический скальпель, на кончике лезвия все еще остались следы крови. Ганник, затаив дыхание, осторожно отодвинул полиэтиленовую изгородь и бесшумно вошел в отгороженное помещение, где «трудился» человек в грязно-белом халате.
— Ну а теперь! Для вас персонально, уважаемые слушатели, радио «Мертвая голова»! По многочисленным заказам и просьбам играет следующая песня! — Ганник замер. Мужчина отвлекся от работы и повернулся к радио, чтобы отрегулировать громкость, кажется, он настолько был увлечен, что не заметил незваного гостя.
— Мертвая голова? — удивился Ганник. — Что за Мертвая голова?
Из радио пел все тот же мужской голос, только слова песни были совсем другие:
В тюрьме сегодня праздник, праздник живота,
Куча заключенных сошла с ума.
Выбежав из клеток, будет бурный пир!
Бери с собой друзей, будет веселей,
Столы уже накрыты, кровавая еда,
Маньяки на свободе — в этом вся беда!
Охранники мертвы, стол уже накрыт!
Приходи дружище! На наш кровавый пир!
— Так значит вот в чем дело! Этот урод всех выпустил!
— Еще минуточку, монсеньер, совсем уже недурно, ваше величество! Совсем недурно! — приговаривал мужчина.
— Ты кто такой?! — резко спросил его Ганник, направляя на него пистолет. Странно, что мужчину это даже не испугало, даже наоборот, его глаза улыбались сквозь хирургическую маску. Ответа не потребовалось. Мужчина стоял, опустив руки, а на столе лежало безголовое тело с огромным распухшим животом, кожа которого была уродливо зашита черными суровыми нитками.
— Боже… — Ганник чуть было не потерял самообладание. — Боже, — повторил он вслух.
— Ну что вы, любезный! Я всего лишь хороший врач! — спокойно произнес мужчина.
— Подними руки вверх! Чтобы я их видел! — приказал ему Ганник.
— Да, пожалуйста, — также спокойно произнес мужчина и послушно поднял руки.
— Что это, мать твою, ты здесь устроил?
— Всего лишь небольшую операцию и по совместительству мой личный эксперимент. Я, знаете ли, верю в то, что даже мертвые умеют рожать. Этот вот попался случайно, и как раз на последней стадии… ха-ха-ха-ха… беременности, — истерично засмеялся он.
— Так я понял… — Ганник теперь не сомневался: обладатель того голоса, записанного на диктофон, теперь стоит перед ним. Тот самый «хирург». — Ты хирург… — сдержанно произнес Ганник, стараясь не выдавать своего страха.
— А вы знакомы с моими работами?
— Видел одну в твоей камере.
— А… ха-ха-ха-ха… вы про этого говорите! Ну, я бы не назвал эту работу такой уж важной вехой в моем ремесле. Скорее уж, это так, прогулка фантазии, — мужчина медленно опустил руки.
— Я что, тебе велел опустить руки?! — взорвался Ганник, рука его дрожала.
— Хочу вам кое-что показать, если не против, — мужчина взял скальпель и аккуратно разрезал нити на животе безголового «пациента». Его рука аккуратно раздвинула мертвую кожу, и Ганника стошнило прямо на пол. Подняв голову, он увидел злобно ухмыляющегося «хирурга», который снял маску. Его рот и щеки были испещрены швами, а часть лица «заштукатурена» какой-то белой краской. Однако пугало не это. Пугало то, что он держал в руках две головы, свисающие омертвевшие волокна мяса болтались книзу, а ужас, запечатленный в глазах этих несчастных, казался таким правдоподобным, что, возможно, уже через несколько секунд, Ганник услышит, что они с ним разговаривают.
— Бах! — крикнул хирург, швырнув в Ганника первую мертвую голову. Она врезалась в стену, и Ганник успел отскочить от опасного броска. Злобно хохоча «хирург» скрылся, забрав с собой вторую голову, черты которой очень сильно напоминали ему Сергея.
— Гримм, Гримми, Гримм, усни своим сном, дядюшка Гримм, — голос мужчины звучал уже близко, казалось, вот-вот и Ганник увидит его. В том конце коридора он увидел колыхающуюся полиэтиленовую изгородку, через нее бил тот самый свет. Осторожно дойдя до конца, Ганник приоткрыл ее, и с ужасом замер: к нему спиной стоял человек в грязно-белом больничном халате, горела хирургическая лампа, освещая жуткую обстановку: забрызганную затвердевшей кровью старую белую плитку, грязный кафельный пол, на котором валялось что-то наподобие мяса или прожилок. На металлическом столике стояло старенькое радио с длинной алюминиевой антенной. Голос пел оттуда. Присмотревшись, Ганник заметил краешек стола, на котором торчали обездвиженные человеческие ноги. Мужчина в грязно-белом халате что-то про себя проговаривал, но очень тихо, так, что слова его очень трудно было разобрать. Но что-то в его голосе Ганнику показалось знакомым, кажется, он слышал его недавно. В руках этого человека случайно промелькнул металлический скальпель, на кончике лезвия все еще остались следы крови. Ганник, затаив дыхание, осторожно отодвинул полиэтиленовую изгородь и бесшумно вошел в отгороженное помещение, где «трудился» человек в грязно-белом халате.
— Ну а теперь! Для вас персонально, уважаемые слушатели, радио «Мертвая голова»! По многочисленным заказам и просьбам играет следующая песня! — Ганник замер. Мужчина отвлекся от работы и повернулся к радио, чтобы отрегулировать громкость, кажется, он настолько был увлечен, что не заметил незваного гостя.
— Мертвая голова? — удивился Ганник. — Что за Мертвая голова?
Из радио пел все тот же мужской голос, только слова песни были совсем другие:
В тюрьме сегодня праздник, праздник живота,
Куча заключенных сошла с ума.
Выбежав из клеток, будет бурный пир!
Бери с собой друзей, будет веселей,
Столы уже накрыты, кровавая еда,
Маньяки на свободе — в этом вся беда!
Охранники мертвы, стол уже накрыт!
Приходи дружище! На наш кровавый пир!
— Так значит вот в чем дело! Этот урод всех выпустил!
— Еще минуточку, монсеньер, совсем уже недурно, ваше величество! Совсем недурно! — приговаривал мужчина.
— Ты кто такой?! — резко спросил его Ганник, направляя на него пистолет. Странно, что мужчину это даже не испугало, даже наоборот, его глаза улыбались сквозь хирургическую маску. Ответа не потребовалось. Мужчина стоял, опустив руки, а на столе лежало безголовое тело с огромным распухшим животом, кожа которого была уродливо зашита черными суровыми нитками.
— Боже… — Ганник чуть было не потерял самообладание. — Боже, — повторил он вслух.
— Ну что вы, любезный! Я всего лишь хороший врач! — спокойно произнес мужчина.
— Подними руки вверх! Чтобы я их видел! — приказал ему Ганник.
— Да, пожалуйста, — также спокойно произнес мужчина и послушно поднял руки.
— Что это, мать твою, ты здесь устроил?
— Всего лишь небольшую операцию и по совместительству мой личный эксперимент. Я, знаете ли, верю в то, что даже мертвые умеют рожать. Этот вот попался случайно, и как раз на последней стадии… ха-ха-ха-ха… беременности, — истерично засмеялся он.
— Так я понял… — Ганник теперь не сомневался: обладатель того голоса, записанного на диктофон, теперь стоит перед ним. Тот самый «хирург». — Ты хирург… — сдержанно произнес Ганник, стараясь не выдавать своего страха.
— А вы знакомы с моими работами?
— Видел одну в твоей камере.
— А… ха-ха-ха-ха… вы про этого говорите! Ну, я бы не назвал эту работу такой уж важной вехой в моем ремесле. Скорее уж, это так, прогулка фантазии, — мужчина медленно опустил руки.
— Я что, тебе велел опустить руки?! — взорвался Ганник, рука его дрожала.
— Хочу вам кое-что показать, если не против, — мужчина взял скальпель и аккуратно разрезал нити на животе безголового «пациента». Его рука аккуратно раздвинула мертвую кожу, и Ганника стошнило прямо на пол. Подняв голову, он увидел злобно ухмыляющегося «хирурга», который снял маску. Его рот и щеки были испещрены швами, а часть лица «заштукатурена» какой-то белой краской. Однако пугало не это. Пугало то, что он держал в руках две головы, свисающие омертвевшие волокна мяса болтались книзу, а ужас, запечатленный в глазах этих несчастных, казался таким правдоподобным, что, возможно, уже через несколько секунд, Ганник услышит, что они с ним разговаривают.
— Бах! — крикнул хирург, швырнув в Ганника первую мертвую голову. Она врезалась в стену, и Ганник успел отскочить от опасного броска. Злобно хохоча «хирург» скрылся, забрав с собой вторую голову, черты которой очень сильно напоминали ему Сергея.
Страница
9 из 11
9 из 11
