Луна, похожая на голый светящийся череп, выползла из-за склона Великой Пирамиды и озарила город. Бледные лучи упали на плоские крыши глиняных домов, на глухие стены и высокие заборы. Выше крыш выступил из тьмы циклопический угловатый силуэт храма, сложенного из глыб слишком огромных, чтобы их вытесали людские руки. Тень храма накрыла полгорода, а рядом тянулись длинные тени чудовищных изваяний с головами зверей и птиц. Ни травинки не росло на плотно пригнанных камнях мостовой, и ни души не было на улицах, лишь иногда проносились, подобно призракам, гости из пустыни — шелестящие смерчи из черного песка.
Добавить в моё избранное
39 мин, 38 сек 10290
Вот застучали шаги — со стороны храма прошли двое темнолицых стражников в высоких шлемах, с бронзовыми топорами. Они еще не скрылись за углом, когда на гребне невысокой стены, окружавшей чье-то имение, появился человеческий силуэт. Стройная фигура, светлая на темном фоне, спрыгнула на мостовую и метнулась в тень. Человек быстро огляделся и перебежал на другую сторону, под прикрытие глинобитного забора.
Это был юноша, гибкий и мускулистый, с насмешливым лицом. Изрядно поношенная короткая туника, схваченная пояском, оставляла обнаженными длинные руки и ноги. В руке нарушитель держал пучок бледных лилий.
Бросая по сторонам быстрые взгляды, юноша скользил вдоль забора, обутые в сандалии ноги тихо шуршали по мостовой. Ничто не мешало подождать, пока стража отойдет подальше, но так ему было неинтересно.
Двигаясь так же быстро и осторожно, он свернул на боковые улочки. Там царили тени — лунный свет не проникал между тесно стоящими строениями. Порой путь перерезали трещины каменных каналов, наполненных вязкой темной водой; тогда юноша не искал моста, а преодолевал преграду одинм прыжком.
Чем ближе были окраины, тем более древними становились дома. Многие пустовали, сквозь трещины в стенах пробивались лунные лучи, из окон на юношу глядела темнота. Местами в стены были вмурованы каменные блоки, взятые из древних руин; их грубую поверхность покрывали полустертые иероглифы.
Наконец перед юношей возникла ветхая, крошащаяся стена пустого поместья. Размахнувшись, он перебросил свой букет через стену, потом подпрыгнул и ухватился за выступающий край каменного блока. Вскоре он сидел на стене верхом, а потом исчез с другой стороны.
Юноша очутился среди дикого сада. Поместье было заброшено давно, и растительность заполонила сад; одичалые цветы вперемешку с сорной травой доставали до пояса. Несколько мертвых деревьев высились над садом, задушенные черными колючими лианами, и где-то рядом пела цикада.
Полуразвалившийся дом в глубине сада был весь оплетен черной лозой, проникавшей сквозь кровлю и провалы окон. В одном окошке светился теплый огонек. Юноша поглядел на него, и сердце его затрепетало. Он отыскал свой букетик лилий и, раздвигая травы, пошел на огонек и сквозь окно проник в комнату.
Из проломов в потолке свисали сухие лозы, шурша в неподвижном воздухе. Масляная лампадка тлела в глиняной нише. А на полу на расстеленных циновках сидела, поджав ноги, темная фигурка, закутанная в мешковатую мантию с капюшоном. Из-под капюшона блеснули глаза, и девичий голосок насмешливо произнес:
— Знаешь, Леандр, у нас в стране есть один обычай — входить в дом через дверь. Прости, я забыла тебе рассказать.
Девушка поднялась и откинула капюшон, и Леандру показалось, что комната осветилась.
— И ты здравствуй, Аменемкари.
Улыбаясь, девушка шагнула к нему. Огонек лампадки танцевал в ее большущих черных глазах.
— А в стене с западной стороны есть пролом. Тебе нравится карабкаться?
— Нравится. И так быстрее. Я не мог дождаться… — Леандр не договорил, потому что девушка привстала на носки, запустила пальцы в его стриженые светлые волосы и прижалась раскрытыми губами к его губам.
Когда поцелуй закончился, она приняла из рук юноши букет и тем же насмешливым тоном сказала:
— А лилии ты, конечно, украл в саду Великого жреца?
— Ты же знаешь, денег у меня нет, а там цветут самые красивые, — зашептал Леандр, снова ища губами губы любимой, но та отстранилась.
— У меня тоже для тебя кое-что есть — она повернулась к нише, где горела лампадка, и взяла продолговатый сверток, — И мой подарок тоже ворованный. Закрой глаза! — Девушка зашуршала свертком. — Ну, гляди!
В руках ее блестел короткий жезл из золота и бирюзы. Леандр, сразу поняв, что это за предмет, нетерпеливо выхватил его у девушки и тут же едва не уронил, уколовшись о какой-то шип. Жезл оказался неожиданно тяжелым, форма его была слишком причудливой, чтобы разум сразу воспринял ее. Юноша крутил жезл в руках, и взгляд цеплял что-то похожее на клубок змей, шакалью морду, людской череп с одним самоцветным глазом, крокодилью пасть…
— Это Ключ червей, да? Как ты его добыла? — огонек лампадки сверкнул в глазу золотого черепа.
— Я же говорю — украла! Из самого внутреннего святилища! Пришлось украсть еще и вот это, — Аменемкари развела руки в стороны, показывая свое одеяние, — послушницам там не место.
— Это мантия жрицы? — догадался Леандр. Девушка захихикала.
— Самая настоящая! Смотри, ты такого не видел! — и она медленно повернулась, демонстрируя мантию со всех сторон. Грубую ткань украшали кроваво-красные узоры, а во всю спину было выткано вниз головой высохшее тело мертвеца. — Мне идет?
— Жуть какая-то. Ты что, тоже должна будешь такое носить, когда станешь жрицей? — взгляд Леандра поневоле вернулся к жезлу, — Ты просто молодец, Аме!
Это был юноша, гибкий и мускулистый, с насмешливым лицом. Изрядно поношенная короткая туника, схваченная пояском, оставляла обнаженными длинные руки и ноги. В руке нарушитель держал пучок бледных лилий.
Бросая по сторонам быстрые взгляды, юноша скользил вдоль забора, обутые в сандалии ноги тихо шуршали по мостовой. Ничто не мешало подождать, пока стража отойдет подальше, но так ему было неинтересно.
Двигаясь так же быстро и осторожно, он свернул на боковые улочки. Там царили тени — лунный свет не проникал между тесно стоящими строениями. Порой путь перерезали трещины каменных каналов, наполненных вязкой темной водой; тогда юноша не искал моста, а преодолевал преграду одинм прыжком.
Чем ближе были окраины, тем более древними становились дома. Многие пустовали, сквозь трещины в стенах пробивались лунные лучи, из окон на юношу глядела темнота. Местами в стены были вмурованы каменные блоки, взятые из древних руин; их грубую поверхность покрывали полустертые иероглифы.
Наконец перед юношей возникла ветхая, крошащаяся стена пустого поместья. Размахнувшись, он перебросил свой букет через стену, потом подпрыгнул и ухватился за выступающий край каменного блока. Вскоре он сидел на стене верхом, а потом исчез с другой стороны.
Юноша очутился среди дикого сада. Поместье было заброшено давно, и растительность заполонила сад; одичалые цветы вперемешку с сорной травой доставали до пояса. Несколько мертвых деревьев высились над садом, задушенные черными колючими лианами, и где-то рядом пела цикада.
Полуразвалившийся дом в глубине сада был весь оплетен черной лозой, проникавшей сквозь кровлю и провалы окон. В одном окошке светился теплый огонек. Юноша поглядел на него, и сердце его затрепетало. Он отыскал свой букетик лилий и, раздвигая травы, пошел на огонек и сквозь окно проник в комнату.
Из проломов в потолке свисали сухие лозы, шурша в неподвижном воздухе. Масляная лампадка тлела в глиняной нише. А на полу на расстеленных циновках сидела, поджав ноги, темная фигурка, закутанная в мешковатую мантию с капюшоном. Из-под капюшона блеснули глаза, и девичий голосок насмешливо произнес:
— Знаешь, Леандр, у нас в стране есть один обычай — входить в дом через дверь. Прости, я забыла тебе рассказать.
Девушка поднялась и откинула капюшон, и Леандру показалось, что комната осветилась.
— И ты здравствуй, Аменемкари.
Улыбаясь, девушка шагнула к нему. Огонек лампадки танцевал в ее большущих черных глазах.
— А в стене с западной стороны есть пролом. Тебе нравится карабкаться?
— Нравится. И так быстрее. Я не мог дождаться… — Леандр не договорил, потому что девушка привстала на носки, запустила пальцы в его стриженые светлые волосы и прижалась раскрытыми губами к его губам.
Когда поцелуй закончился, она приняла из рук юноши букет и тем же насмешливым тоном сказала:
— А лилии ты, конечно, украл в саду Великого жреца?
— Ты же знаешь, денег у меня нет, а там цветут самые красивые, — зашептал Леандр, снова ища губами губы любимой, но та отстранилась.
— У меня тоже для тебя кое-что есть — она повернулась к нише, где горела лампадка, и взяла продолговатый сверток, — И мой подарок тоже ворованный. Закрой глаза! — Девушка зашуршала свертком. — Ну, гляди!
В руках ее блестел короткий жезл из золота и бирюзы. Леандр, сразу поняв, что это за предмет, нетерпеливо выхватил его у девушки и тут же едва не уронил, уколовшись о какой-то шип. Жезл оказался неожиданно тяжелым, форма его была слишком причудливой, чтобы разум сразу воспринял ее. Юноша крутил жезл в руках, и взгляд цеплял что-то похожее на клубок змей, шакалью морду, людской череп с одним самоцветным глазом, крокодилью пасть…
— Это Ключ червей, да? Как ты его добыла? — огонек лампадки сверкнул в глазу золотого черепа.
— Я же говорю — украла! Из самого внутреннего святилища! Пришлось украсть еще и вот это, — Аменемкари развела руки в стороны, показывая свое одеяние, — послушницам там не место.
— Это мантия жрицы? — догадался Леандр. Девушка захихикала.
— Самая настоящая! Смотри, ты такого не видел! — и она медленно повернулась, демонстрируя мантию со всех сторон. Грубую ткань украшали кроваво-красные узоры, а во всю спину было выткано вниз головой высохшее тело мертвеца. — Мне идет?
— Жуть какая-то. Ты что, тоже должна будешь такое носить, когда станешь жрицей? — взгляд Леандра поневоле вернулся к жезлу, — Ты просто молодец, Аме!
Страница
1 из 11
1 из 11
