Добавить в моё избранное
39 мин, 49 сек 13420
Парень лет 20 на вид, в джинсах и помятой куртке, в которой так и спал. В меру спортивное телосложение. Очень бледная, едва ли не белая, кожа. Спадающие на глаза волосы мышиного цвета. Серые глаза. Крайне правильные черты лица, которое можно даже назвать красивым при желании. В одном ухе, вчера, как я помню, отзывавшемся периодической болью, небольшая серьга. Похоже, ухо пробито недавно, и руки у мастера растут точно не из плечевых суставов…
На щеке поджившая царапина. Под глазом бледный признак гематомы, красовавшейся ещё вчера, судя по ощущениям, во всей красе.
Я снял куртку. Под ней обнаружилась бело-голубая рубашка размера на два больше моего. На рубашке было несколько кровавых пятен. Сняв и её, я обнаружил бледный, густо покрытый шрамами торс. Было несколько заживающих ссадин и пожелтевших пятен от синяков.
— И что, чёрт побери, всё это значит? — спросил я у незнакомого парня в зеркале.
Но тот смотрел на меня так же хмуро и растерянно, как и я на него.
— Не знаю, кто ты, — задумчиво сказал я. — Но к восьми тебе на работу. И не стоит опаздывать в первый же день.
Чтобы отвлечься от странного, не слишком приятного чувства, я пошёл в душ, но и там мысли не покидали меня.
Рельсы показались мне знакомыми. Я помню некоторые странные слова. «Бензин», «пиво», «латиница». Кстати, я откуда-то знаю, что язык, на котором написано моё имя, называется русским. Радиоточку я вообще помню образом. Вот такая она и должна быть: круглая, громкая, на стене… Но я совершенно не помню того парня в зеркале. Ничего знакомого — лицо, причёска, одежда не мои. А какими они должны быть?
Я зажмурился, пытаясь себя представить. Упёрся лбом в кафельную плитку, подставляя непривычно крепкую спину горячим струям. Каким должно быть это лицо? Какого цвета глаза?
Ничего. На секунду меня посетила бредовая мысль, будто я в чужом теле. Я тут же отбросил её, как чересчур невероятную, хотя человек-кот мог бы со мной поспорить.
Так, к чёрту. Кто как, а я на работу.
Стоит ли упоминать, что мои представления о Заводе тоже были обмануты?
Как и прежде, серо-стальная глыба встретила меня и других рабочих негромким внутренним гулом и тяжёлым густым запахом машинного масла. Пройдя во внешние ворота (группой в 30 человек — перед воротами собралась огромная толпа), мы попали во внутренний двор, оттуда в подсобное помещение, где после проверки карточек нам выдали робы чёрного цвета и дали переодеться. Новеньких, в том числе, конечно, и меня, отозвали в сторону, чтобы распределить по цехам и дать указания. Только после этого мы прошли во внутренние ворота.
В отличие от первых, они были уже и значительно выше. Узорные, из тёмного металла, ворота открывались вовнутрь, медленно и с противным звуком. На самом верху виднелась знакомая надпись из более светлого материала: «Elit Metal Industrials».
— Эй, — обратился я к стоящему рядом парню, пока две тяжеленные стены, считавшиеся створками ворот, отползали назад, — тебя как зовут?
— Рой, — ответил тот, даже не повернув головы в мою сторону.
— А я Карел, неимоверно приятно, — всеобщая флегматичность начала меня раздражать, и я решил не обращать на неё внимания. — Слушай, Рой, ты не в курсе, как сам Город-то называется?
— Мэрор, — ответил тот.
Я будто получил лёгкий удар током.
— Мэ» рор, — автоматически поправил я. — Там первая гласная долгая. Это значит «грусть».
Рой даже голову повернул в мою сторону. А я лихорадочно пытался сообразить, с какого такого языка я это перевёл, но ответ выскользнул, как вода сквозь пальцы, и мне осталось растерянно пожать плечами. В этот момент нас обоих едва не сбила с ног резко двинувшаяся вперёд группа, и мне пришлось записать этот вопрос к без того уже длинному списку неразгаданных загадок.
После распределения выяснилось, что мне предстоит работать в одном цеху со старыми знакомыми — Аэлией и Авикусом. Если честно, я так для себя и не решил, везение это или нет.
Рабочий процесс представлял собой конвейер. По нему запускалась деталь, а стоящие вдоль металлической ленты рабочие выполняли с ней каждый своё действие. Как правило, действия эти были более чем однообразны, и справиться с ними мог бы даже ребёнок. Моя задача, например, заключалась в том, чтобы прикреплять к определённой части выданные заранее таблички с четырёхзначными номерами с помощью небольшого прибора, мгновенно скреплявшего между собой металлические части в нескольких точках.
Ничего сложного. Даже слишком — по-моему, с этой работой более чем замечательно справилась бы автоматика. Вставить номер в паз, примериться, скрепить. Вставить — примериться — скрепить.
Первый день показался мне безумно долгим. Поэтому, когда машины начали стихать, я вздохнул с заметным облегчением. То ли от усталости, то ли почему ещё, мне показалось, что где-то за моей спиной раздаются едва слышные всхлипывания.
На щеке поджившая царапина. Под глазом бледный признак гематомы, красовавшейся ещё вчера, судя по ощущениям, во всей красе.
Я снял куртку. Под ней обнаружилась бело-голубая рубашка размера на два больше моего. На рубашке было несколько кровавых пятен. Сняв и её, я обнаружил бледный, густо покрытый шрамами торс. Было несколько заживающих ссадин и пожелтевших пятен от синяков.
— И что, чёрт побери, всё это значит? — спросил я у незнакомого парня в зеркале.
Но тот смотрел на меня так же хмуро и растерянно, как и я на него.
— Не знаю, кто ты, — задумчиво сказал я. — Но к восьми тебе на работу. И не стоит опаздывать в первый же день.
Чтобы отвлечься от странного, не слишком приятного чувства, я пошёл в душ, но и там мысли не покидали меня.
Рельсы показались мне знакомыми. Я помню некоторые странные слова. «Бензин», «пиво», «латиница». Кстати, я откуда-то знаю, что язык, на котором написано моё имя, называется русским. Радиоточку я вообще помню образом. Вот такая она и должна быть: круглая, громкая, на стене… Но я совершенно не помню того парня в зеркале. Ничего знакомого — лицо, причёска, одежда не мои. А какими они должны быть?
Я зажмурился, пытаясь себя представить. Упёрся лбом в кафельную плитку, подставляя непривычно крепкую спину горячим струям. Каким должно быть это лицо? Какого цвета глаза?
Ничего. На секунду меня посетила бредовая мысль, будто я в чужом теле. Я тут же отбросил её, как чересчур невероятную, хотя человек-кот мог бы со мной поспорить.
Так, к чёрту. Кто как, а я на работу.
Стоит ли упоминать, что мои представления о Заводе тоже были обмануты?
Как и прежде, серо-стальная глыба встретила меня и других рабочих негромким внутренним гулом и тяжёлым густым запахом машинного масла. Пройдя во внешние ворота (группой в 30 человек — перед воротами собралась огромная толпа), мы попали во внутренний двор, оттуда в подсобное помещение, где после проверки карточек нам выдали робы чёрного цвета и дали переодеться. Новеньких, в том числе, конечно, и меня, отозвали в сторону, чтобы распределить по цехам и дать указания. Только после этого мы прошли во внутренние ворота.
В отличие от первых, они были уже и значительно выше. Узорные, из тёмного металла, ворота открывались вовнутрь, медленно и с противным звуком. На самом верху виднелась знакомая надпись из более светлого материала: «Elit Metal Industrials».
— Эй, — обратился я к стоящему рядом парню, пока две тяжеленные стены, считавшиеся створками ворот, отползали назад, — тебя как зовут?
— Рой, — ответил тот, даже не повернув головы в мою сторону.
— А я Карел, неимоверно приятно, — всеобщая флегматичность начала меня раздражать, и я решил не обращать на неё внимания. — Слушай, Рой, ты не в курсе, как сам Город-то называется?
— Мэрор, — ответил тот.
Я будто получил лёгкий удар током.
— Мэ» рор, — автоматически поправил я. — Там первая гласная долгая. Это значит «грусть».
Рой даже голову повернул в мою сторону. А я лихорадочно пытался сообразить, с какого такого языка я это перевёл, но ответ выскользнул, как вода сквозь пальцы, и мне осталось растерянно пожать плечами. В этот момент нас обоих едва не сбила с ног резко двинувшаяся вперёд группа, и мне пришлось записать этот вопрос к без того уже длинному списку неразгаданных загадок.
После распределения выяснилось, что мне предстоит работать в одном цеху со старыми знакомыми — Аэлией и Авикусом. Если честно, я так для себя и не решил, везение это или нет.
Рабочий процесс представлял собой конвейер. По нему запускалась деталь, а стоящие вдоль металлической ленты рабочие выполняли с ней каждый своё действие. Как правило, действия эти были более чем однообразны, и справиться с ними мог бы даже ребёнок. Моя задача, например, заключалась в том, чтобы прикреплять к определённой части выданные заранее таблички с четырёхзначными номерами с помощью небольшого прибора, мгновенно скреплявшего между собой металлические части в нескольких точках.
Ничего сложного. Даже слишком — по-моему, с этой работой более чем замечательно справилась бы автоматика. Вставить номер в паз, примериться, скрепить. Вставить — примериться — скрепить.
Первый день показался мне безумно долгим. Поэтому, когда машины начали стихать, я вздохнул с заметным облегчением. То ли от усталости, то ли почему ещё, мне показалось, что где-то за моей спиной раздаются едва слышные всхлипывания.
Страница
4 из 12
4 из 12
