Добавить в моё избранное
37 мин, 48 сек 430
Холодное, тёмное, неприветливое, как всё вокруг.
Форт построили в начале «Конфликта» и на его сооружение денег не жалели. Рассчитанный на гарнизон из тысячи военнослужащих, теперь он служил убежищем для того же числа гражданских и роты военных.
Грозная артиллерия, автономная система ПВО и даже спрятанная под скалами база с тремя дизельными подлодками, когда-то сделали форт неприступным. Теперь это хозяйство висело на шее Адмирала.
— Ох уж этот Адмирал! — прошептал Некрасов. Добрый сентиментальный старичок, который хочет, чтобы всем было хорошо.
Им не хватало продуктов и медикаментов, мазут расходовали только на поддержание нужной температуры в жилых помещениях. А электричество стало роскошью и бесперебойно поступало только на пост связи.
«Жрать охота, — подумал Некрасов. — Похлебать бы чего горяченького».
Мысли о еде позволяли скоротать время, но к концу дня эти мысли становились невыносимыми.
«Почему-то перестали выдавать сухой паёк. — Некрасов несколько раз подпрыгнул, запрокинул голову, подставляя лицо под дождь. — Наверное закончился».
Холодная вода отрезвила, и голод слегка притупился.
«Стоило цепляться за жизнь, чтобы оказаться в этом жутком унылом месте».
Он подошёл к парапету и, опершись на перила, огляделся по сторонам. Там, в дюнах, по-прежнему лежали его «личные» именные мины. Их устанавливали тысячами, перед каждым эшелоном обороны. У самой кромки воды натянули колючку, разбросали бетонные противотанковые ежи.
До третьего эшелона добрались единицы. Окружённые минами и останками легионеров, вражеские БМП, так и остались стоять на дюнах.
Зарывшись тупыми носами в грунт, у берега догнивали десантные корабли. Покалеченные артиллерийским огнём, они стали лёгкой мишенью для ракет, когда мощные двигатели выбросили их на песок. Отсюда были видны распахнутые ворота трюмов и танки, которым так и не дали выбраться на берег.
«Заваруха была знатная, — вспомнил Некрасов. — Ждали лёгкой победы мерзавцы, а получили по зубам».
Из года в год, ветры заносили останки чужих солдат песком, но всё ещё можно было разглядеть торчащие из земли черепа, обтянутые рваным камуфляжем рёбра и нетленные кожаные ботинки.
Эпидемия вспыхнула там, где меньше всего ждали. Города закрывались на карантин, на границах выставляли вооружённые кордоны. Появились беженцы и мобильные погребальные команды.
Некрасов хорошо помнил тот день, когда отовсюду затрубили о страшной заразе поразившей человечество. И у него не возникло даже сомнений, что причиной стали вскрытые лаборатории. Про Мейер и её секретное подразделение, Некрасов больше ничего не слышал.
Но однажды командир части вызвал в кабинет. Там Некрасова ждал человек в штатском — задумчивый, равнодушный ко всему тип. Он выпроводил полковника и, оставшись с Некрасовым наедине, произнёс всего одну фразу: «Обо всём, что случилось на острове, вам придётся молчать до конца своих дней».
На глазах рушились прежние представления о мире, цивилизация летела в пропасть дикости и мракобесия. А этот несчастный человек доживал свои последние дни в наивном неведении.
«Наша человеческая вера в стабильность тогда ударила больнее всего, — подумал Некрасов. — Даже самые подготовленные оказались слабаками».
Через месяц очаги заражения появились на другом конце света. Там за дело взялись рьяно и, чтобы выжечь скверну, применили тактическое оружие. Это привело к массовой гибели людей и к анархии на улицах. Жёсткие меры не остановили заразу, а только оттянули неизбежный конец.
Пандемия распространялась там, где было больше всего людей, и борьба за выживание превратилась в борьбу за «чистые земли». Когда стало понятно, что военных столкновений не избежать, вооружённые силы привели в боевую готовность, расконсервировали военные базы, в авральном порядке начали возводить оборонительные сооружения.
«Треугольник» стал единственной крепостью, которую успели завершить к началу конфликта. И когда на горизонте показалась армада «Объединённых сил», командование отдало приказ ответить общим залпом.
Некрасов зябко поёжился, вспомнил, как у него тряслись колени, когда к берегу подошли десять десантных кораблей и с крейсеров, стоявших за горизонтом, в их сторону полетели «Томагавки».
Береговая артиллерия потопила два крейсера, затем подтянулись флотские. Он наблюдал морской бой в амбразуру бетонного ДОТа. Оглушительная канонада, вой корабельных ревунов и скрежет железа, потрясли тогда воображение. Он видел, как переворачивались эсминцы, как крейсер с развороченной рубкой выбросило на камни, как совершая немыслимые циркуляции, пошёл ко дну вражеский десантный корабль.
Высадка врага напоминала дикое нашествие. Сотни БМП, тысячи солдат выплеснулись на берег ревущим потоком.
Форт построили в начале «Конфликта» и на его сооружение денег не жалели. Рассчитанный на гарнизон из тысячи военнослужащих, теперь он служил убежищем для того же числа гражданских и роты военных.
Грозная артиллерия, автономная система ПВО и даже спрятанная под скалами база с тремя дизельными подлодками, когда-то сделали форт неприступным. Теперь это хозяйство висело на шее Адмирала.
— Ох уж этот Адмирал! — прошептал Некрасов. Добрый сентиментальный старичок, который хочет, чтобы всем было хорошо.
Им не хватало продуктов и медикаментов, мазут расходовали только на поддержание нужной температуры в жилых помещениях. А электричество стало роскошью и бесперебойно поступало только на пост связи.
«Жрать охота, — подумал Некрасов. — Похлебать бы чего горяченького».
Мысли о еде позволяли скоротать время, но к концу дня эти мысли становились невыносимыми.
«Почему-то перестали выдавать сухой паёк. — Некрасов несколько раз подпрыгнул, запрокинул голову, подставляя лицо под дождь. — Наверное закончился».
Холодная вода отрезвила, и голод слегка притупился.
«Стоило цепляться за жизнь, чтобы оказаться в этом жутком унылом месте».
Он подошёл к парапету и, опершись на перила, огляделся по сторонам. Там, в дюнах, по-прежнему лежали его «личные» именные мины. Их устанавливали тысячами, перед каждым эшелоном обороны. У самой кромки воды натянули колючку, разбросали бетонные противотанковые ежи.
До третьего эшелона добрались единицы. Окружённые минами и останками легионеров, вражеские БМП, так и остались стоять на дюнах.
Зарывшись тупыми носами в грунт, у берега догнивали десантные корабли. Покалеченные артиллерийским огнём, они стали лёгкой мишенью для ракет, когда мощные двигатели выбросили их на песок. Отсюда были видны распахнутые ворота трюмов и танки, которым так и не дали выбраться на берег.
«Заваруха была знатная, — вспомнил Некрасов. — Ждали лёгкой победы мерзавцы, а получили по зубам».
Из года в год, ветры заносили останки чужих солдат песком, но всё ещё можно было разглядеть торчащие из земли черепа, обтянутые рваным камуфляжем рёбра и нетленные кожаные ботинки.
Эпидемия вспыхнула там, где меньше всего ждали. Города закрывались на карантин, на границах выставляли вооружённые кордоны. Появились беженцы и мобильные погребальные команды.
Некрасов хорошо помнил тот день, когда отовсюду затрубили о страшной заразе поразившей человечество. И у него не возникло даже сомнений, что причиной стали вскрытые лаборатории. Про Мейер и её секретное подразделение, Некрасов больше ничего не слышал.
Но однажды командир части вызвал в кабинет. Там Некрасова ждал человек в штатском — задумчивый, равнодушный ко всему тип. Он выпроводил полковника и, оставшись с Некрасовым наедине, произнёс всего одну фразу: «Обо всём, что случилось на острове, вам придётся молчать до конца своих дней».
На глазах рушились прежние представления о мире, цивилизация летела в пропасть дикости и мракобесия. А этот несчастный человек доживал свои последние дни в наивном неведении.
«Наша человеческая вера в стабильность тогда ударила больнее всего, — подумал Некрасов. — Даже самые подготовленные оказались слабаками».
Через месяц очаги заражения появились на другом конце света. Там за дело взялись рьяно и, чтобы выжечь скверну, применили тактическое оружие. Это привело к массовой гибели людей и к анархии на улицах. Жёсткие меры не остановили заразу, а только оттянули неизбежный конец.
Пандемия распространялась там, где было больше всего людей, и борьба за выживание превратилась в борьбу за «чистые земли». Когда стало понятно, что военных столкновений не избежать, вооружённые силы привели в боевую готовность, расконсервировали военные базы, в авральном порядке начали возводить оборонительные сооружения.
«Треугольник» стал единственной крепостью, которую успели завершить к началу конфликта. И когда на горизонте показалась армада «Объединённых сил», командование отдало приказ ответить общим залпом.
Некрасов зябко поёжился, вспомнил, как у него тряслись колени, когда к берегу подошли десять десантных кораблей и с крейсеров, стоявших за горизонтом, в их сторону полетели «Томагавки».
Береговая артиллерия потопила два крейсера, затем подтянулись флотские. Он наблюдал морской бой в амбразуру бетонного ДОТа. Оглушительная канонада, вой корабельных ревунов и скрежет железа, потрясли тогда воображение. Он видел, как переворачивались эсминцы, как крейсер с развороченной рубкой выбросило на камни, как совершая немыслимые циркуляции, пошёл ко дну вражеский десантный корабль.
Высадка врага напоминала дикое нашествие. Сотни БМП, тысячи солдат выплеснулись на берег ревущим потоком.
Страница
7 из 13
7 из 13
