Добавить в моё избранное
47 мин, 15 сек 8120
Доказательства были, всё сходится. Но из-за каких-то мелких формальностей Фредди выиграл суд. Оказалось, что неправильно был составлен протокол при задержании.
Впрочем, это тоже можно объяснить. Если Крюгеру удалось усыпить всех охранников (конечно, из смирительной рубашки он выбрался не самостоятельно; в этом ему помогли охранники, которых он превратил в сомнамбул), то чего ему стоило загипнотизировать составлявших протокол копов? Нужна же была всего какая-то малюсенькая ошибка — копы даже не заметили, что их «заколдовали».
Альфред возвращался домой. Под дверью опять лежало письмо. Альфред ненароком подумал, что это Дженни написала. Ему даже и в голову не пришло визуализировать какого-то другого автора сего послания. Ведь того «автора» скоро посадят на электрический стул, а из преисподней писем не попишешь — огонь сжигает бумагу ещё до того, как Фредди успеет поднести к ней авторучку.
«Ну, что, — написано было в записке, — всё вышло, как и двенадцать лет назад. Вам осталось только изловить меня в бойлерной и поджечь. Аутодафе — это, значит, очистительный огонь. Я так давно по нему соскучился; уж так давно душу мою не чистили. Всё захламляется, да захламляется этими маленькими «зомбиками» — детскими скелетиками, окаянная!»
Альфред показал письмо Дженни и они точно решили изловить Крюгера в старой бойлерной. Она уже давно не работает, от здания остался паршивый скелет, но, когда в ней орудует Старина Фредди, то, откуда ни возьмись, появляются трубы, кипяток, пар… Так подумал Альфред, который всячески уверял Дженни, что глупо вести себя так, как ублюдок написал в письме. Мол, это же просто письмо, а не сценарий. Но отговорить Дженни было просто невозможно. Она пафосно пропела: «Пусть лучше в кошмарах приходит, чем наяву ужасы творит!»
И этой ночью Дженни собралась потащить Альфреда в бойлерную. Сам он идти не хотел, но, под давлением своей девушки, он зашёл к себе в гараж, чтоб взять всё необходимое для расправы. Меж тем и Дженни забежала к родителям и попросила небольшой сюрприз для Фредди. Она была уверена, что ему понравится.
Джаннет вышла из дома и пошла по направлению к гаражу Альфреда.
Но в гараже была какая-то таинственная тишина. Он заснул там, что ли? Крюгер усыпил его, как тех чёртовых охранников…
Она вошла в гараж, поскольку тот был не закрыт, и стала осматривать его. Дженни даже заволновалась, но вдруг наткнулась на надпись на стене: «Альфред здесь не причём. Если хочешь его, то отправляйся одна».
Возле надписи валялась наполненная бензином канистра и коробок спичек. Всё это Дженни сложила в багажник и поехала по направлению к старой бойлерной — ещё одного жилища Фредди. Ведь с этой бойлерной двенадцать-тринадцать лет назад всё и началось. И теперь Фредди заманивает в неё старую «жертву». Только на кой чёрт из-за неё одной так канителиться. У него что, незакрытый гештальт?
И вот Дженни находится подле (до их пор леденящей кровь в жилах) бойлерной. Что там происходит внутри, неизвестно — все окна и двери забиты.
Она решила обойти здание со всех сторон, чтобы точно убедиться, что делать здесь нечего и надо ехать назад, в тот же гараж — искать в нём гвоздодёр.
Когда она завернула за дальний угол здания, то увидела маленьких детей. У многих на личиках (на руках или на ногах, на голове) шрамы от порезов и кровь, либо всё ещё сочится, либо уже сворачивается. Они играли в какую-то безумную игру: одну девочку, которая выглядела более изуродованной (у неё отрезаны руки и ноги), подвесили за голову на ветку дерева (вроде как вместо качели типа тарзанки) и запускали в неё длинные ножи, целясь издалека. Когда они увидели приближающуюся девушку, то сразу же все разбежались.
Дженни подошла поближе к подвешенной, а та ей очень тихо говорит (голос очень слабый, как будто бы от сильной потери крови).
— Фредди сказал мне так и висеть. А, если меня кто-нибудь отвяжет, то он пожалеет. Потому что Фредди выколет мне глаза и я не смогу видеть кошмарные сны.
— А разве тебе ночью снятся кошмары? — спросила у неё Дженни.
— Это не Элм-стрит, но здесь происходит такое, чего и в кошмарных снах не увидишь.
— А что происходит сейчас с Альфредом? Может, ты о нём что-нибудь знаешь.
— А ты войди через чёрный ход и узнаешь.
Дженни посмотрела в сторону торцевой части здания. До этого ей казалось, что там всё забито, но именно сейчас она увидела открытую дверь. Очевидно, это и есть «чёрный ход», отчего Дженни стало боязно, потому что, когда она войдёт в здание, то, если посмотреть на него в то время снаружи, все ходы заколочены свежими досками.
Когда она вошла, то ей сразу же стало очень жарко. Это тоже не должно быть, потому что обычно сначала кажется, что очень сильно тепло, а потом постепенно «теплынь» надоедать начинает: пот по лицу катится, сильно мокреет подмышками, и всё такое.
Впрочем, это тоже можно объяснить. Если Крюгеру удалось усыпить всех охранников (конечно, из смирительной рубашки он выбрался не самостоятельно; в этом ему помогли охранники, которых он превратил в сомнамбул), то чего ему стоило загипнотизировать составлявших протокол копов? Нужна же была всего какая-то малюсенькая ошибка — копы даже не заметили, что их «заколдовали».
Альфред возвращался домой. Под дверью опять лежало письмо. Альфред ненароком подумал, что это Дженни написала. Ему даже и в голову не пришло визуализировать какого-то другого автора сего послания. Ведь того «автора» скоро посадят на электрический стул, а из преисподней писем не попишешь — огонь сжигает бумагу ещё до того, как Фредди успеет поднести к ней авторучку.
«Ну, что, — написано было в записке, — всё вышло, как и двенадцать лет назад. Вам осталось только изловить меня в бойлерной и поджечь. Аутодафе — это, значит, очистительный огонь. Я так давно по нему соскучился; уж так давно душу мою не чистили. Всё захламляется, да захламляется этими маленькими «зомбиками» — детскими скелетиками, окаянная!»
Альфред показал письмо Дженни и они точно решили изловить Крюгера в старой бойлерной. Она уже давно не работает, от здания остался паршивый скелет, но, когда в ней орудует Старина Фредди, то, откуда ни возьмись, появляются трубы, кипяток, пар… Так подумал Альфред, который всячески уверял Дженни, что глупо вести себя так, как ублюдок написал в письме. Мол, это же просто письмо, а не сценарий. Но отговорить Дженни было просто невозможно. Она пафосно пропела: «Пусть лучше в кошмарах приходит, чем наяву ужасы творит!»
И этой ночью Дженни собралась потащить Альфреда в бойлерную. Сам он идти не хотел, но, под давлением своей девушки, он зашёл к себе в гараж, чтоб взять всё необходимое для расправы. Меж тем и Дженни забежала к родителям и попросила небольшой сюрприз для Фредди. Она была уверена, что ему понравится.
Джаннет вышла из дома и пошла по направлению к гаражу Альфреда.
Но в гараже была какая-то таинственная тишина. Он заснул там, что ли? Крюгер усыпил его, как тех чёртовых охранников…
Она вошла в гараж, поскольку тот был не закрыт, и стала осматривать его. Дженни даже заволновалась, но вдруг наткнулась на надпись на стене: «Альфред здесь не причём. Если хочешь его, то отправляйся одна».
Возле надписи валялась наполненная бензином канистра и коробок спичек. Всё это Дженни сложила в багажник и поехала по направлению к старой бойлерной — ещё одного жилища Фредди. Ведь с этой бойлерной двенадцать-тринадцать лет назад всё и началось. И теперь Фредди заманивает в неё старую «жертву». Только на кой чёрт из-за неё одной так канителиться. У него что, незакрытый гештальт?
И вот Дженни находится подле (до их пор леденящей кровь в жилах) бойлерной. Что там происходит внутри, неизвестно — все окна и двери забиты.
Она решила обойти здание со всех сторон, чтобы точно убедиться, что делать здесь нечего и надо ехать назад, в тот же гараж — искать в нём гвоздодёр.
Когда она завернула за дальний угол здания, то увидела маленьких детей. У многих на личиках (на руках или на ногах, на голове) шрамы от порезов и кровь, либо всё ещё сочится, либо уже сворачивается. Они играли в какую-то безумную игру: одну девочку, которая выглядела более изуродованной (у неё отрезаны руки и ноги), подвесили за голову на ветку дерева (вроде как вместо качели типа тарзанки) и запускали в неё длинные ножи, целясь издалека. Когда они увидели приближающуюся девушку, то сразу же все разбежались.
Дженни подошла поближе к подвешенной, а та ей очень тихо говорит (голос очень слабый, как будто бы от сильной потери крови).
— Фредди сказал мне так и висеть. А, если меня кто-нибудь отвяжет, то он пожалеет. Потому что Фредди выколет мне глаза и я не смогу видеть кошмарные сны.
— А разве тебе ночью снятся кошмары? — спросила у неё Дженни.
— Это не Элм-стрит, но здесь происходит такое, чего и в кошмарных снах не увидишь.
— А что происходит сейчас с Альфредом? Может, ты о нём что-нибудь знаешь.
— А ты войди через чёрный ход и узнаешь.
Дженни посмотрела в сторону торцевой части здания. До этого ей казалось, что там всё забито, но именно сейчас она увидела открытую дверь. Очевидно, это и есть «чёрный ход», отчего Дженни стало боязно, потому что, когда она войдёт в здание, то, если посмотреть на него в то время снаружи, все ходы заколочены свежими досками.
Когда она вошла, то ей сразу же стало очень жарко. Это тоже не должно быть, потому что обычно сначала кажется, что очень сильно тепло, а потом постепенно «теплынь» надоедать начинает: пот по лицу катится, сильно мокреет подмышками, и всё такое.
Страница
8 из 13
8 из 13
