Утро не задалось. Будильник в телефоне сглючил и не прозвонил…
Добавить в моё избранное
44 мин, 54 сек 1336
Часть 1.
Жизнь номер 1
До начала рабочего дня оставалось еще минут сорок, но двадцать из них уходило на дорогу на Т-bane* до Университетского центра, а до электрички оставалось и вовсе семь. Пятнадцать минут перерыва между электричками означали неизбежное опоздание на первую пару по «Норвежской литературе», что было для Кати абсолютно неприемлемо. Поэтому она в четыре минуты смогла напялить на себя первую попавшуюся под руки одежду и плеснуть в лицо водой. Подхватив сумку и впрыгнув в сапоги, она помчалась по лестнице, на ходу натягивая на себя парку. Спотыкаясь на обледеневшей каменной крошке, она неслась на электричку как бывалый спринтер, сама удивляясь своей скорости. Перепуганные сороки вспорхнули с мусорки. Встреченный полусонный парень удивлённо посмотрел ей вслед. Когда она взбежала на открытый перрон станции Крингшо, так, кстати, называлось и студенческое общежитие, поезд уже подошел и стоял с открытыми дверями. Добросердечие машиниста-мигранта подарило ей дополнительную минуту, которой хватило, чтобы запрыгнуть в первую дверь первого вагона. Двери захлопнулись, и Катя перевела дух. Теперь можно было рассмотреть своё отражение в дверном стекле: зимнее утро ещё не разогнало ночной сумрак. Глянула ― и оторопела: в дикой спешке утренних сборов она забыла надеть юбку, и теперь из-под слегка удлинённого кардигана вместо юбки сразу были видны ноги в синих шерстяных колготках. Выглядело это несколько провокационно. Катя мысленно послала проклятия в адрес будильника и села.
Вагон был полупустой, немногочисленные студенты не слишком интересовались происходящим: кто-то спал, а кто-то уставился в смартфон. На остальных станциях людей село ещё меньше. Поезд плавно подъехал к университетской станции, и Катя вышла с доброй половиной пассажиров. Можно было вздохнуть спокойно ― на пару она успевала, но зато пожертвовала завтраком. Купив в киоске бутылку минеральной воды и яблоко, она поспешила к корпусу филологического факультета.
Катя любила эти утренние занятия, хотя она уже отучилась в своём родном Липецке пять лет и должна была бы уже устать от студенческой жизни. Но нет, получив возможность участвовать в аспирантском обмене, она с радостью отправилась в Осло учиться по индивидуальной программе. Здесь, в Блиндерне** она не чувствовала себя намного взрослее обычных студентов по той причине, что сюда поступали учиться люди самых разных возрастов. И не было такого, чтобы все в группе были поголовно только что из школы. Да и группы по каждому из учебных курсов были разные. Проучившись здесь уже несколько месяцев с начала года, она уже довольно хорошо знала своих одногруппников.
Лекция норвежского профессора по творчеству Гамсуна её полностью захватила. Она даже забыла про несовершенство своего сегодняшнего наряда. В конце лекции она порывисто встала, намереваясь сбегать в кафетерий, и позабыв придержать полы кардигана. По удивлённо-заинтересованному взгляду профессора она тут же поняла свою оплошность, а Зоран так вовсе не удержался от одобрительного причмокивания. Он был босниец и не привык сдерживать свои эмоции в адрес женского пола.
― Отлично выглядишь сегодня, Катрин! ― он с восхищением уставился на её ляжки в колготках.
Профессор тоже как будто поддерживал его восторг.
Катя галопом выбежала из аудитории.
Спасительной гаванью оказалось университетское кафе, куда она так часто наведывалась. Заняв своё любимое место у застеклённой стены, выходящей в университетский коридор и холл, она направилась к стойке, за которой ей уже приветственно улыбался барриста ― молодой крупный грек, относившийся к ней теплее, чем к другим посетителям. Это случилось, как только он выяснил, что Катя не норвежка, вопреки ожиданиям (внешне Катя очень тянула на местную), а из России. Катю это расположение очень устраивало: почти регулярно к своему заказу она получала маленький бонус от своего греческого друга (поклонника?) ― конфету или шоколад.
― Привет, ― поздоровалась она и на этот раз с Николаосом, ― Мне обычный кофе и круассан.
― Привет, ― грек почему-то сегодня выглядел не очень радостным. Он пододвинул к Кате листовку, лежащую у витрины, ― Посмотри. И будь осторожна!
Катя перевела взгляд на листовку. Отпечатанная на цветном принтере фотография светловолосой девушки с надписью крупным шрифтом: «Пропала!» из текста под фотографией следовало, что позавчера на территории университета пропала студентка второго курса Мари Столлсен. Её машина так и осталась на университетской парковке, а саму её никто больше не видел.
Грек поставил кофе и тарелку с круасаном перед Катей: ― Это очень плохо.
― Может, она сбежала с кем-нибудь или на вечеринке с друзьями задержалась!
Грек положил шоколадку рядом с тарелкой и с сомнением посмотрел на Катю: ― Так не делают. Нормальные люди предупреждают друзей или родственников. Нет, наверняка с ней приключилось что-то плохое.
Жизнь номер 1
До начала рабочего дня оставалось еще минут сорок, но двадцать из них уходило на дорогу на Т-bane* до Университетского центра, а до электрички оставалось и вовсе семь. Пятнадцать минут перерыва между электричками означали неизбежное опоздание на первую пару по «Норвежской литературе», что было для Кати абсолютно неприемлемо. Поэтому она в четыре минуты смогла напялить на себя первую попавшуюся под руки одежду и плеснуть в лицо водой. Подхватив сумку и впрыгнув в сапоги, она помчалась по лестнице, на ходу натягивая на себя парку. Спотыкаясь на обледеневшей каменной крошке, она неслась на электричку как бывалый спринтер, сама удивляясь своей скорости. Перепуганные сороки вспорхнули с мусорки. Встреченный полусонный парень удивлённо посмотрел ей вслед. Когда она взбежала на открытый перрон станции Крингшо, так, кстати, называлось и студенческое общежитие, поезд уже подошел и стоял с открытыми дверями. Добросердечие машиниста-мигранта подарило ей дополнительную минуту, которой хватило, чтобы запрыгнуть в первую дверь первого вагона. Двери захлопнулись, и Катя перевела дух. Теперь можно было рассмотреть своё отражение в дверном стекле: зимнее утро ещё не разогнало ночной сумрак. Глянула ― и оторопела: в дикой спешке утренних сборов она забыла надеть юбку, и теперь из-под слегка удлинённого кардигана вместо юбки сразу были видны ноги в синих шерстяных колготках. Выглядело это несколько провокационно. Катя мысленно послала проклятия в адрес будильника и села.
Вагон был полупустой, немногочисленные студенты не слишком интересовались происходящим: кто-то спал, а кто-то уставился в смартфон. На остальных станциях людей село ещё меньше. Поезд плавно подъехал к университетской станции, и Катя вышла с доброй половиной пассажиров. Можно было вздохнуть спокойно ― на пару она успевала, но зато пожертвовала завтраком. Купив в киоске бутылку минеральной воды и яблоко, она поспешила к корпусу филологического факультета.
Катя любила эти утренние занятия, хотя она уже отучилась в своём родном Липецке пять лет и должна была бы уже устать от студенческой жизни. Но нет, получив возможность участвовать в аспирантском обмене, она с радостью отправилась в Осло учиться по индивидуальной программе. Здесь, в Блиндерне** она не чувствовала себя намного взрослее обычных студентов по той причине, что сюда поступали учиться люди самых разных возрастов. И не было такого, чтобы все в группе были поголовно только что из школы. Да и группы по каждому из учебных курсов были разные. Проучившись здесь уже несколько месяцев с начала года, она уже довольно хорошо знала своих одногруппников.
Лекция норвежского профессора по творчеству Гамсуна её полностью захватила. Она даже забыла про несовершенство своего сегодняшнего наряда. В конце лекции она порывисто встала, намереваясь сбегать в кафетерий, и позабыв придержать полы кардигана. По удивлённо-заинтересованному взгляду профессора она тут же поняла свою оплошность, а Зоран так вовсе не удержался от одобрительного причмокивания. Он был босниец и не привык сдерживать свои эмоции в адрес женского пола.
― Отлично выглядишь сегодня, Катрин! ― он с восхищением уставился на её ляжки в колготках.
Профессор тоже как будто поддерживал его восторг.
Катя галопом выбежала из аудитории.
Спасительной гаванью оказалось университетское кафе, куда она так часто наведывалась. Заняв своё любимое место у застеклённой стены, выходящей в университетский коридор и холл, она направилась к стойке, за которой ей уже приветственно улыбался барриста ― молодой крупный грек, относившийся к ней теплее, чем к другим посетителям. Это случилось, как только он выяснил, что Катя не норвежка, вопреки ожиданиям (внешне Катя очень тянула на местную), а из России. Катю это расположение очень устраивало: почти регулярно к своему заказу она получала маленький бонус от своего греческого друга (поклонника?) ― конфету или шоколад.
― Привет, ― поздоровалась она и на этот раз с Николаосом, ― Мне обычный кофе и круассан.
― Привет, ― грек почему-то сегодня выглядел не очень радостным. Он пододвинул к Кате листовку, лежащую у витрины, ― Посмотри. И будь осторожна!
Катя перевела взгляд на листовку. Отпечатанная на цветном принтере фотография светловолосой девушки с надписью крупным шрифтом: «Пропала!» из текста под фотографией следовало, что позавчера на территории университета пропала студентка второго курса Мари Столлсен. Её машина так и осталась на университетской парковке, а саму её никто больше не видел.
Грек поставил кофе и тарелку с круасаном перед Катей: ― Это очень плохо.
― Может, она сбежала с кем-нибудь или на вечеринке с друзьями задержалась!
Грек положил шоколадку рядом с тарелкой и с сомнением посмотрел на Катю: ― Так не делают. Нормальные люди предупреждают друзей или родственников. Нет, наверняка с ней приключилось что-то плохое.
Страница
1 из 14
1 из 14
