Последний Семестр

Безотчётная тревога охватила её, когда она разглядывала безмятежно улыбающееся с фотографии лицо. Она ещё не знала, почему, но чувствовала, что вот об этом ей нужно беспокоиться гораздо больше.

Часть 4.

Страх

В воскресенье Катя набралась мужества и позвонила, наконец, Павлу, рассчитывая получить ответы на свои вопросы. Павел звонку не удивился. Обычным своим тоном он спросил её о том, как идут дела. Начать разговор о пятничном происшествии было непросто, но Павел сам ей в этом помог.

― Как прошла работа с Виталом? ― осведомился он, ― Он мне не отзвонился.

― Витал…, ― Катя подбирала слова, ― Ты уверен, он вообще-то нормальный?

― В каком смысле «нормальный», ― не понял Павел, ― Что за вопрос? В чём дело?

Катя мучилась от необходимости облечь в слова то, что случилось в ванной на Остерос:

― Понимаешь, Павел, он чуть не набросился на меня, когда мы убирали… и я…, убежала.

Павел какое-то время помолчал.

― Почему ты решила, что он набросится на тебя, ты в своём уме?! Он гей вообще-то! ― возмутился он.

Катя почувствовала бессилие. Объяснить вразумительно, что её испугало в Витале она, оказывается, не могла.

― Он был агрессивным! ― почти завопила она, ― Он напугал меня! Я не собираюсь с ним больше встречаться!

― Хорошо, я понял, ― сухо сказал Павел, ― Если так, то я передам тебе твою часть денег, но не половину, раз вы заканчивали там не вместе.

И отключился.

Катя долгое время сидела с трубкой в руке. Похоже, ей никто не поверит, если она попытается рассказать правду.

Начало рабочей недели ничего не прояснило и в отношениях с Найданом. Она старалась не встречать его в библиотеке, тихонько прокрадываясь в читальный зал. Встреча с Ингрид подтвердила её опасения: Ингрид держалась немного отчуждённо, хотя так же приветливо. Наверное, Бент ей что-то такое рассказал о вечеринке. Но так как вслух об этом никто бы не стал говорить при Кате, ей ничего не оставалось, как смиренно пожинать плоды их пятничного веселья.

Более-менее спокойным местом оставался теперь университет. Последняя неделя занятий перед Рождественскими праздниками будоражила студентов, у всех было приподнятое настроение: кого-то ожидала поездка домой, кто-то собирался встречать рождество в кругу семьи здесь, в городе, — и это радостное предвкушение сквозило в лицах людей. И это немного тревожило и огорчало Катю, которая старалась не думать, как теперь проведёт Рождество в студенческом городке.

В один из перерывов Катя зашла в университетское кафе. Грек Николаос, казалось, разделял её грустное настроение. Он меланхолично приготовил латте, поставил перед Катей на стойку и положил рядом шоколадную конфету. Катя улыбнулась: ― Спасибо, Николаос!

― Тебе грустно? ― спросил вдруг он, ― Это из-за Рождества?

― Ну, немного, ― согласилась она.

― Заходи накануне, ― грек внимательно смотрел на Катю, ― Мы будем работать до обеда.

― Хорошо.

Вежливое участие Николаоса немного подняло настроение. Кате нужно было идти на последнюю пару. Она вышла из кафе и завернула в туалет, который был рядом в шагах пяти по коридору. Пока она в задумчивости брела к женскому туалету, ей показалось, что рядом с дверью в мужской туалет кто-то мелькнул. Движение было настолько быстрым, что более походило на помеху зрения. Катя остановилась и поморгала глазами, вглядываясь в коридор. В груди неприятно защемило, какое-то противное предчувствие шевельнулось там. Поругав себя за мнительность, Катя сделала над собой усилие и зашла в дамскую комнату. Ничего не случилось с нею ни там, ни после, на выходе. Нервы и вправду расшатались, надо будет пропить чего-нибудь успокоительного. ― Катя почти бегом поспешила на занятие по норвежскому.

Темой занятия по норвежскому вполне ожидаемо стало Рождество и способы поздравления с ним. В Катиной группе занимались иностранные студенты разных учебных курсов, в том числе и Зоран, который сегодня оттачивал своё боснийское остроумие за Катин счёт.

― Зачем тебе сегодня понадобилось надевать юбку, ― приставал он, ― Мы все соскучились по твоим ножкам!

― Жаль, что сейчас зима, ― в другой раз заметил он, ― интересно, без чего ты пришла бы в мае?

― Очень жалею, что сегодня я пришла без ружья, ― не выдержала его домогательств Катя. Остальные присутствующие были в восторге от их перепалки, считая это своеобразным проявлением славянского юмора.

Дотерпев до конца занятия, Катя снова забежала в центральный корпус, надеясь восстановить душевное равновесие чашкой кофе от Николаоса. Увы, кафе уже было закрыто, и сам холл постепенно пустел ― все расходились домой. Огорченно вздохнув, Катя отправилась в сторону туалета.

Она почти открыла дверь, как вдруг ей послышалось чьё-то сдавленное хрипение, что на мгновение задержало её и заставило прикрыть дверь.