Бег по лезвию

Да, вот здесь где едва заметно отходит линолеум. Девушка дернула его и обнажила бетонный пол с деревянным небольшим люком в центре. Провела пальцами по шершавому дереву, коснулась холодного металлического затвора и отдернула руку, словно обожглась. Стоит ли бередить рану? Она и так уже вскрыла ее, вернувшись в приют. Нужно ли копать глубже?

Горько усмехнувшись, девушка достала нож и всадила его в тонкую щель, про себя молясь, что бы лезвие не сломалось. Медленно, словно не желая расставаться со своими тайнами, люк поддался. Обратная сторона люка была исцарапана надписями. Это были имена девочек, которые в разные времена жили в этом приюте. В детдоме настоящие имена не приживались, заменяясь на клички, иногда очень унизительные. Некоторые дети настолько свыкались с ним, что часто забывали, как их звали до приюта. Не обращая внимания на пыль, Лада села не пол и запустила руки в нишу. Достала толстую потрепанную тетрадку. Протяжно вздохнула, открыла первую страницу и закусила губу, что бы ни завыть. На нее с задорными улыбками смотрели пять растрепанных девочек лет двенадцати. Одинаковые серые платья, волосы, заплетенные в неаккуратные косы. Они могли бы оказаться сестрами, но были намного ближе. Лучшие подруги, сближенные общим несчастьем. Они жили в этой комнате долгие два года, пока не пришла еще большая беда. Олька Тихонова, Катюша Новикова, Марина Александрова, Кристина Карпенко и Лада.

Первые три погибли, вторые до сих пор мучаются от ужаса, что стальными тисками сжимает их душу. И во всем этом виноват маньяк-педофил, что похитил девочек и затащил в Большой Чулан. Он насиловал и избивал их в течение трех дней, пока кто-то из приюта не додумался поискать пропавших детей в бункере. Но было поздно. Ольга погибла, не выдержав пыток. Через неделю после спасения, Катюша вскрыла себе в туалете вены. Ее так и нашли на белом кафеле в луже крови, сжимая крестик в окровавленной руке.

Второй не выдержала Маринка. Раньше красавица и хохотушка, после Чулана стала неудачной бездушной копией самой себя, которой маньяк обезобразил лицо. Он разрезал уголки губ от уха до уха, так что плоть открылась в жуткой ухмылке. «Тунисская улыбка» так тихо шептались доктора, когда осматривали девочку. Ее нашли на бетонном покрытии возле больницы. Ее серые глаза с удивлением невидяще вглядывались в небо. Правая рука была вывернута под неестественным углом, из ног торчали обломки костей. А лицо застыло в уродливой улыбке, прошитой черными швами. И всюду кровь. Багровое озеро крови. Приехавший следователь устало заключил — самоубийство.

Ладе и Кристине повезло. Они оказались немного сильнее своих подруг и смогли пережить этот ужас. И теперь им об этом напоминали шрамы по всему телу и незаживающая рана на сердце. А еще жгучее чувство вины. Вот что волновало Ладу больше всего. Девушка каждую ночь просыпалась от того, что именно она проводила лезвием по тонким запястьям Кати, толкала с больничной крыши Марину. Она не смогла помочь, убедить, спасти.

Лада тихо заскулила. Боль воспоминаний с новой силой затопила ее. Они вспыхивали в мозгу яркими пятнами, оставляя после себя оголенные кричащие нервы.

— Простите меня! — закричала она, разбивая кулаки об бетонный пол, — простите, я виновата!

Девушка судорожно хватала ртом воздух, слезы застилали ее глаза. Лада баюкала свое горе все это время, загнав его глубоко в сознании, что бы оно не вырвалось и не разрушило то мнимое благополучие, что девушка для себя создала.

Лада плакала, размазывая слезы пополам с пылью.

Устав от своей истерики, девушка легла на пол, ощущая его обволакивающую прохладу.

За окном припустился дождь. Тяжелые капли барабанили в стекла, попадали в комнату. Вода скопилась на полу и выпустила несколько ручейков-щупалец. Одно из них подобралось к девушке, намочив ей рукав. Она безразлично перевела взгляд на окно, так и не сдвинувшись с места. Уже давно был вечер, и серое небо превратилось в угрожающе-черное. Оно исторгало из себя потоки воды и молний. Горизонт исчез, земля и небо слились между собой. Кто сказал, что в аду жарко? Глядя на разбушевавшуюся природу, можно было предположить, что ад мокрый и холодный.

Лада села. Слез больше не было, но и прощения она не выпросила. Девушка склонила голову, еще раз поглядывая на люк. Возле выцарапанных имен подруг Лада заметила плотную вязь паутины. Она осторожно, с брезгливостью убрала ее и замерла, ошарашено вчитываясь в слова: «Друзья не смотря, ни на что».

— Прям, письмо с того света, — раздраженно фыркнула девушка. И тут же расхохоталась от облегчения. Насколько бы ситуация не казалась ей нереальной и очень мелодраматичной, но она почувствовала, что прощена. Хотя бы сама собой.

Встав посреди комнаты, она прочитала молитву. Подняла тетрадь, нож и с легким сердцем вышла в коридор, с твердым намереньем никогда больше не возвращаться в приют.

И вдруг пронзительный срывающийся крик, заставил ее вздрогнуть.