Добавить в моё избранное
47 мин, 50 сек 9406
Мне повезло, лестница как раз стояла в нужном положении, и я понеслась по ней вниз к Большому залу, пытаясь справиться с бешено рвущимся дыханием. Физкультурные упражнения никогда не входили в число моих приоритетов.
Большой зал освещался только светом из высоких окон — серым и каким-то тусклым, отчего яркие краски висящих знамен и цветастого оформления выглядели сейчас какими-то выцветшими и блеклыми, как будто не обновлялись в течение многих лет… очень многих… Как ни странно, но еду со столов еще не убрали, хотя время обеда уже давно прошло. Кое-где за дальними столами сидело несколько студентов, и в этот раз они, к счастью, не обращали на меня никакого внимания. Эта обстановка несколько успокоила мои напряженные нервы и сильно разгулявшееся воображение. Обычно я не склонна преувеличивать опасность, но нынешние события кого угодно способны были ввергнуть в расстроенное состояние.
Я совсем запыхалась после долгого бега и налила себе стакан тыквенного сока, чтобы слегка придти в себя. Стоило мне пригубить напиток, как я тотчас выплюнула обратно всё, что взяла в рот. Это, несомненно, был тыквенный сок, но вкус у него был такой, словно он простоял на этом столе неделю, не меньше — кисловатый и мерзкий. Что за дрянь! Я попробовала кусочек курицы, хлеб, что-то еще — всё было абсолютно несъедобным. Даже овощи и фрукты, выглядевшие вполне свежими, на вкус оказались настолько горькими, что я не смогла съесть ни одного кусочка. Я бросила взгляд на сидящих поодаль. Несколько из них медленно отправляли в рот стоящую на столах еду и старательно пережевывали. Меня едва не стошнило от этого зрелища. Все неприятные ощущения и жуткие предчувствия разом вернулись, и я кинулась в главные ворота Большого зала, прочь, поскорее на свежий воздух, потому что, несмотря на холод, отчего-то стало невыносимо душно, то ли дело было в спертом воздухе, то ли в моих вконец разгулявшихся нервах.
Почему-то до самого последнего момента я думала, что не смогу покинуть замок… они не выпустят тебя… Однако мне удалось вполне беспрепятственно это сделать, и я выбежала наружу под серое небо. Облака затягивали его ровным, однотонным слоем, поразительно напоминая далекий потолок. Для ноября погода была вполне типичной, но удивительное безветрие и это небо, казавшееся чересчур низким, создавали ощущение какой-то неправильности, как будто я находилась в огромном стеклянном аквариуме, наполненном холодным воздухом. Не знаю, как у меня возникло подобное нелепое сравнение.
Выбирая, куда направиться, я подумала, что вариантов у меня не так уж много, а для некоторого успокоения чувств хорошо бы, наверное, прогуляться к озеру. Я так и сделала, благо от главных ворот идти было всего ничего. Пока я шла по пологому склону, в голове теснились десятки самых разнообразных мыслей, я вдруг поняла, что совершенно не могу сосредоточиться. Окружающая обстановка была знакомой, но в ней было что-то неправильное, каждая деталь узнавалась без проблем, но, вместе с этим, в этой же детали словно жило вдобавок что-то еще, что не воспринималось сразу, но постоянно тревожило этой самой неправильностью, и от того, что ее невозможно было осознать, конкретизировать, становилось еще хуже. Вообще же, я думала, что на свежем воздухе мне станет легче, но легче не стало, почему-то продолжало оставаться чувство, что я всё еще внутри какого-то помещения, а воздух вовсе не был так уж свеж, как хотелось бы, хотя и холоден.
Неосознаваемые сразу, тревожащие детали начали выползать наружу, стоило только подойти поближе, присмотреться получше, и их немедленно снова хотелось забыть. Поверхность озера выглядела неестественно гладкой, что, в общем-то, не было бы удивительно в отсутствии даже самого слабого ветерка, но эта гладкость была чересчур. Даже при полном безветрии остается хоть слабая, но рябь, крошечное, но волнение, сейчас же создавалось ощущение, что передо мной идеально ровное стекло. Черное и слегка поблескивающее. Да, оно было черным, словно нефть и практически непрозрачным. Повинуясь какому-то дикому любопытству, я подобрала с берега довольно крупный камень, швырнула его в воду и немедленно пожалела, что сделала этот опрометчивый поступок. В тот же момент мне стала ясна причина неестественной гладкости водной поверхности. Камень издал громкое глухое бульканье и почти тут же исчез, поглощенный субстанцией, совершенно не напоминающей воду. Ни брызг, ни всплеска, ни расходящихся кругов. Только небольшое колыхание, почти тут же затухнувшее. Словно в озере и вправду было что-то вроде нефти. Что-то… довольно отвратительное по виду. Какая-то черная, густая… слизь… жидкость.
Я абсолютно бездумно глазела перед собой, в голове было пусто и как-то холодно, когда в месте, куда я кинула камень, вдруг стали надуваться и лопаться пузыри. Сначала мелкие, потом всё крупнее и крупнее. Медленное, натужное лопание этих пузырей рождало самые неприятные ассоциации.
Большой зал освещался только светом из высоких окон — серым и каким-то тусклым, отчего яркие краски висящих знамен и цветастого оформления выглядели сейчас какими-то выцветшими и блеклыми, как будто не обновлялись в течение многих лет… очень многих… Как ни странно, но еду со столов еще не убрали, хотя время обеда уже давно прошло. Кое-где за дальними столами сидело несколько студентов, и в этот раз они, к счастью, не обращали на меня никакого внимания. Эта обстановка несколько успокоила мои напряженные нервы и сильно разгулявшееся воображение. Обычно я не склонна преувеличивать опасность, но нынешние события кого угодно способны были ввергнуть в расстроенное состояние.
Я совсем запыхалась после долгого бега и налила себе стакан тыквенного сока, чтобы слегка придти в себя. Стоило мне пригубить напиток, как я тотчас выплюнула обратно всё, что взяла в рот. Это, несомненно, был тыквенный сок, но вкус у него был такой, словно он простоял на этом столе неделю, не меньше — кисловатый и мерзкий. Что за дрянь! Я попробовала кусочек курицы, хлеб, что-то еще — всё было абсолютно несъедобным. Даже овощи и фрукты, выглядевшие вполне свежими, на вкус оказались настолько горькими, что я не смогла съесть ни одного кусочка. Я бросила взгляд на сидящих поодаль. Несколько из них медленно отправляли в рот стоящую на столах еду и старательно пережевывали. Меня едва не стошнило от этого зрелища. Все неприятные ощущения и жуткие предчувствия разом вернулись, и я кинулась в главные ворота Большого зала, прочь, поскорее на свежий воздух, потому что, несмотря на холод, отчего-то стало невыносимо душно, то ли дело было в спертом воздухе, то ли в моих вконец разгулявшихся нервах.
Почему-то до самого последнего момента я думала, что не смогу покинуть замок… они не выпустят тебя… Однако мне удалось вполне беспрепятственно это сделать, и я выбежала наружу под серое небо. Облака затягивали его ровным, однотонным слоем, поразительно напоминая далекий потолок. Для ноября погода была вполне типичной, но удивительное безветрие и это небо, казавшееся чересчур низким, создавали ощущение какой-то неправильности, как будто я находилась в огромном стеклянном аквариуме, наполненном холодным воздухом. Не знаю, как у меня возникло подобное нелепое сравнение.
Выбирая, куда направиться, я подумала, что вариантов у меня не так уж много, а для некоторого успокоения чувств хорошо бы, наверное, прогуляться к озеру. Я так и сделала, благо от главных ворот идти было всего ничего. Пока я шла по пологому склону, в голове теснились десятки самых разнообразных мыслей, я вдруг поняла, что совершенно не могу сосредоточиться. Окружающая обстановка была знакомой, но в ней было что-то неправильное, каждая деталь узнавалась без проблем, но, вместе с этим, в этой же детали словно жило вдобавок что-то еще, что не воспринималось сразу, но постоянно тревожило этой самой неправильностью, и от того, что ее невозможно было осознать, конкретизировать, становилось еще хуже. Вообще же, я думала, что на свежем воздухе мне станет легче, но легче не стало, почему-то продолжало оставаться чувство, что я всё еще внутри какого-то помещения, а воздух вовсе не был так уж свеж, как хотелось бы, хотя и холоден.
Неосознаваемые сразу, тревожащие детали начали выползать наружу, стоило только подойти поближе, присмотреться получше, и их немедленно снова хотелось забыть. Поверхность озера выглядела неестественно гладкой, что, в общем-то, не было бы удивительно в отсутствии даже самого слабого ветерка, но эта гладкость была чересчур. Даже при полном безветрии остается хоть слабая, но рябь, крошечное, но волнение, сейчас же создавалось ощущение, что передо мной идеально ровное стекло. Черное и слегка поблескивающее. Да, оно было черным, словно нефть и практически непрозрачным. Повинуясь какому-то дикому любопытству, я подобрала с берега довольно крупный камень, швырнула его в воду и немедленно пожалела, что сделала этот опрометчивый поступок. В тот же момент мне стала ясна причина неестественной гладкости водной поверхности. Камень издал громкое глухое бульканье и почти тут же исчез, поглощенный субстанцией, совершенно не напоминающей воду. Ни брызг, ни всплеска, ни расходящихся кругов. Только небольшое колыхание, почти тут же затухнувшее. Словно в озере и вправду было что-то вроде нефти. Что-то… довольно отвратительное по виду. Какая-то черная, густая… слизь… жидкость.
Я абсолютно бездумно глазела перед собой, в голове было пусто и как-то холодно, когда в месте, куда я кинула камень, вдруг стали надуваться и лопаться пузыри. Сначала мелкие, потом всё крупнее и крупнее. Медленное, натужное лопание этих пузырей рождало самые неприятные ассоциации.
Страница
7 из 14
7 из 14
