Заброшенный деревенский погост. На этом кладбище уже давно не было скорбных похоронных процессий, один только ветер гуляет по заброшенным могилам и перекатывает сухую опавшую листву деревьев, которые густо и буйно разрослись как вокруг кладбища, так и возле старых, уже давно всеми позабытых могил. Эти деревья, как подземные кабельные коммуникации, словно паутиной опутали своими корнями гробы.
Добавить в моё избранное
17 мин, 10 сек 1134
В этих, почти древних гробах лежат уже давно истлевшие останки. На скелетах практически ничего не осталось. Одежда — давно превратилась в прах, лишь кое-где, в редких случаях, кое-какие мелкие украшения и драгоценности могли сохраниться и дойти до наших дней в их первозданной целости и сохранности.
Идиллическую тишину и покой нарушают многочисленные стаи ворон, которые в великом множестве вьют свои гнёзда и высиживают птенцов в кронах могучих тополей, берез и лип. Птицы кричат так громко, что их крик слышится уже на далеких подступах к этому, всеми забытому кладбищу.
Это заброшенное кладбище уже давно находится под пристальным вниманием, и, стало объектом вожделения гробокопателей, которые так и норовят завладеть этим кладбищем и быть полноправными его хозяевами этого скорбного участка земли.
Местные власти давно махнули рукой на этот огороженный покосившимся полусгнившим деревянным забором земельный надел. Для местных властей эта земля лежала тяжким бременем и, было бы намного выгоднее проложить здесь магистраль нефтепровода, получая за это солидные дивиденды, чем ещё на несколько десятилетий не иметь никакой выгоды.
В деревне Мхово, которая находилась неподалёку от кладбища, уже давно никто не живет. Некогда здесь проживал весьма не бедный, зажиточный люд. Жителей этой деревни почему-то называли кулаками. Семьи были большие и все от мала до велика, вносили свою посильную трудовую лепту в благосостояние своих больших и дружных семей. Поэтому: девки — непременно носили золотые серьги и кольца, а у мужиков было зазорным не иметь на шее солидного золотого креста и, отсутствие массивного обручального золотого кольца у женатых мужиков — считалось знаком неприличия. Даже после смерти все эти атрибуты богатства и положения в обществе так и уходили в сырую землю вместе со своими владельцами. Никто не осмеливался снимать с покойника то, что ему принадлежало по праву, но, даже и мысли такой ни у кого не было.
Но вот, наступили времена, когда жизнь в деревне стала понемногу угасать. Люди начали потихоньку разъезжаться во все концы огромной страны. Во дворах становилось всё меньше живности, а в домах детских голосов. Ранее, некогда добротные строения, в отсутствие своих хозяев понемногу разрушались или их по бревнышку растаскивали на дрова оставшиеся доживать свой век на родной земле старики и старухи.
Лет двадцать назад во Мхове умерла её последняя жительница — Степанида. На похороны почти столетней старушки приехали только дальние родственники и привезли с собой сынишку, которому в ту пору шёл восьмой годок.
Перед тем, как забить крышку гроба и опустить его в могилу Сенька, тот, самый сынишка, вдруг заметил в бабкиных ушах массивные цыганские серьги, а на заскорузливом пальце старинное золотое кольцо. Уже у края могилы он то и дело дергал за руки то мать, то отца и делал не двузначные намёки на то, что не мешало бы снять эти сокровища. Но Сенькины родители на эти его, как им казалось, не к месту сделанные замечания не обращали никакого внимания. Они только и делали, что горестно вздыхали и утирали слезы, которые почему-то текли сами собой.
Так и ушла со своими драгоценностями в вечное упокоенье бабка Степанида, оставив после себя обветшалый и давно не ремонтировавшийся дом и поросший луговой растительностью кусок земли.
После похорон родственники скромно помянули покойницу и, после поминального обеда провели ревизию Степанидиного хозяйства, но, не найдя ничего чтобы представляло какую то ценность, решили ограничиться тем, что каждый должен взять на память какую ни будь безделушку.
В то время, когда родственники ломали себе голову над тем что бы такое взять, Сенька со своей детской непосредственностью нарушил скорбный переполох. Он, теперь уже с обидой на всех и вся сообщил, что самое ценное ушло с бабкой в могилу.
Сенька в ярких красках расписывал красоту большого бабкиного золотого кольца и не менее массивных серьгах и, к удивлению всех — на эти драгоценности ни кто почему-то не обратил никакого внимания.
После восторженного рассказа ребёнка все вдруг, словно проснулись и, вспомнили, что действительно, чадо право. Ведь никто даже и не заметил, что на бабке было целое состояние! Все сначала поохали, поахали, затем всё переросло в перебранку и закончилось тем, что не будут же они из-за этих серёг-колец раскапывать могилу и вскрывать гроб. Значит, так и должно было и быть! И, чтобы навсегда закрыть эту тему — сначала еще раз выпили за упокой бабкиной души, а уж затем и мировую.
Так все родственники и разъехались по своим городам.
Когда ехали в машине домой Сенькины родители вспоминали про то, что когда-то в этой деревне золото не носили разве что свиньи и коровы, вспомнили и тот, неизвестно кем заведённый обычай, по которому золотых вещей с покойников никто не снимал и эти непринуждённые разговоры взрослых глубоко засели в детской Сенькиной голове.
Идиллическую тишину и покой нарушают многочисленные стаи ворон, которые в великом множестве вьют свои гнёзда и высиживают птенцов в кронах могучих тополей, берез и лип. Птицы кричат так громко, что их крик слышится уже на далеких подступах к этому, всеми забытому кладбищу.
Это заброшенное кладбище уже давно находится под пристальным вниманием, и, стало объектом вожделения гробокопателей, которые так и норовят завладеть этим кладбищем и быть полноправными его хозяевами этого скорбного участка земли.
Местные власти давно махнули рукой на этот огороженный покосившимся полусгнившим деревянным забором земельный надел. Для местных властей эта земля лежала тяжким бременем и, было бы намного выгоднее проложить здесь магистраль нефтепровода, получая за это солидные дивиденды, чем ещё на несколько десятилетий не иметь никакой выгоды.
В деревне Мхово, которая находилась неподалёку от кладбища, уже давно никто не живет. Некогда здесь проживал весьма не бедный, зажиточный люд. Жителей этой деревни почему-то называли кулаками. Семьи были большие и все от мала до велика, вносили свою посильную трудовую лепту в благосостояние своих больших и дружных семей. Поэтому: девки — непременно носили золотые серьги и кольца, а у мужиков было зазорным не иметь на шее солидного золотого креста и, отсутствие массивного обручального золотого кольца у женатых мужиков — считалось знаком неприличия. Даже после смерти все эти атрибуты богатства и положения в обществе так и уходили в сырую землю вместе со своими владельцами. Никто не осмеливался снимать с покойника то, что ему принадлежало по праву, но, даже и мысли такой ни у кого не было.
Но вот, наступили времена, когда жизнь в деревне стала понемногу угасать. Люди начали потихоньку разъезжаться во все концы огромной страны. Во дворах становилось всё меньше живности, а в домах детских голосов. Ранее, некогда добротные строения, в отсутствие своих хозяев понемногу разрушались или их по бревнышку растаскивали на дрова оставшиеся доживать свой век на родной земле старики и старухи.
Лет двадцать назад во Мхове умерла её последняя жительница — Степанида. На похороны почти столетней старушки приехали только дальние родственники и привезли с собой сынишку, которому в ту пору шёл восьмой годок.
Перед тем, как забить крышку гроба и опустить его в могилу Сенька, тот, самый сынишка, вдруг заметил в бабкиных ушах массивные цыганские серьги, а на заскорузливом пальце старинное золотое кольцо. Уже у края могилы он то и дело дергал за руки то мать, то отца и делал не двузначные намёки на то, что не мешало бы снять эти сокровища. Но Сенькины родители на эти его, как им казалось, не к месту сделанные замечания не обращали никакого внимания. Они только и делали, что горестно вздыхали и утирали слезы, которые почему-то текли сами собой.
Так и ушла со своими драгоценностями в вечное упокоенье бабка Степанида, оставив после себя обветшалый и давно не ремонтировавшийся дом и поросший луговой растительностью кусок земли.
После похорон родственники скромно помянули покойницу и, после поминального обеда провели ревизию Степанидиного хозяйства, но, не найдя ничего чтобы представляло какую то ценность, решили ограничиться тем, что каждый должен взять на память какую ни будь безделушку.
В то время, когда родственники ломали себе голову над тем что бы такое взять, Сенька со своей детской непосредственностью нарушил скорбный переполох. Он, теперь уже с обидой на всех и вся сообщил, что самое ценное ушло с бабкой в могилу.
Сенька в ярких красках расписывал красоту большого бабкиного золотого кольца и не менее массивных серьгах и, к удивлению всех — на эти драгоценности ни кто почему-то не обратил никакого внимания.
После восторженного рассказа ребёнка все вдруг, словно проснулись и, вспомнили, что действительно, чадо право. Ведь никто даже и не заметил, что на бабке было целое состояние! Все сначала поохали, поахали, затем всё переросло в перебранку и закончилось тем, что не будут же они из-за этих серёг-колец раскапывать могилу и вскрывать гроб. Значит, так и должно было и быть! И, чтобы навсегда закрыть эту тему — сначала еще раз выпили за упокой бабкиной души, а уж затем и мировую.
Так все родственники и разъехались по своим городам.
Когда ехали в машине домой Сенькины родители вспоминали про то, что когда-то в этой деревне золото не носили разве что свиньи и коровы, вспомнили и тот, неизвестно кем заведённый обычай, по которому золотых вещей с покойников никто не снимал и эти непринуждённые разговоры взрослых глубоко засели в детской Сенькиной голове.
Страница
1 из 5
1 из 5
