Бездна

Две новости — хорошая и плохая. Хорошая — вам будет выдано оружие, для самозащиты. Плохая — очень часто оно не сможет вас защитить. Поэтому, если я прикажу бежать — это значит, бежать нужно со всех ног, не изображая из себя героев.

Нарисованная картина выглядела достаточно мрачно, даже для того предохранителя, который стоял у меня в мозгу, поэтому мурашки, бегущие по загривку, вели себя всё агрессивнее. Смерти, честно говоря, я очень боялся, а все эти предупреждения выглядели весьма неаппетитно

— Вопросы задавать можно? — поинтересовался я, тщательно откашлявшись, дабы не издать недостойного писка. Впрочем, эти мои ухищрения пропали втуне.

— Нет, — коротко отрезал Зверь, выступая вперёд, — всё необходимое для выживания, вам расскажут и покажут, а ваши собственные интересы можете оставить при себе. Лишний шум, в этом месте, может только навредить, поэтому тот, кто будет слишком много трепать языком, продолжит путешествие без него. Переносить багаж можно и без языка. Поверьте, я смогу сделать это так, что никто не истечёт кровью, до окончания пути.

Сказано было очень даже веско, настолько веско, что я ощутил прикосновение ножа к трепательному инструменту. Проклиная себя, за нарушение собственного же правила, гласящего: не высовывайся, я попятился назад, попытавшись слиться с омерзительно тёплой стенкой тоннеля. Зверь опять отошёл за спину Теодора и подал знак Вобле. Та тотчас склонилась над баулом, где, как я уже знал, хранились изделия старика Калашникова. Пока тощая воительница разглядывала содержимое сумки, руководитель продолжил, прерванную Зверем речь:

— На данный момент у меня есть один единственный приказ — немедленно уходить с этого места. Каждому будет выдана часть поклажи…

Один из учёных, хлопотавших вокруг избитого товарища, неуверенно осведомился:

— А нельзя ли немного задержаться, — он помялся и пояснил, — путешествие в автомобиле, пусть даже таком комфортабельном, весьма утомительная штука, а наш товарищ, ко всему прочему, чувствует себя неважно. Возможно, стоило бы остаться здесь на ночь. Не всё ли равно…

— Нет, не всё равно! — добавив металла в голос, сверкнул глазами Теодор. — У нас

есть жёсткий график, которого постараемся придерживаться. Сегодня мы должны пройти двенадцать километров, а это будет нелегко, учитывая количество поклажи. Поэтому, выходим немедленно.

— Круглый, — подал голос Зверь, — помоги народам укомплектоваться. Подгони им ремни, не то они, чую, рухнут, после первого же километра.

Крепкий, коротко стриженый, парень, молча кивнул и направился к сложенным около стены вещам. Поскольку ближе всего стояли Юрик с Серёгой — они и получили первые тюки. Цепляли груз, как рюкзак — на спину, причём Круглый достаточно долго двигал пряжки, пытаясь уравновесить объёмистую поклажу. Кроме объёма они имели ещё и весьма солидный вес, о чём я и узнал, когда короткий палец Круглого поманил меня к себе. В чёртовой хреновине было не меньше тридцати килограмм — почти половина моего собственного веса. Однако молчаливому парню удалось так разместить груз, что я ощущал лишь небольшое давление на загорбок.

— Эй, придурок, иди сюда, — позвала меня гладильная доска, в образе женщины и оскалила два ряда акульих зубов, — я смотрю, ты тормозишь по-крупному.

С каким бы удовольствием я врезал по этой наглой физиономии, но у меня хватало сообразительности, удержаться от такого опрометчивого шага. Воспоминания о том, как здоровенный боров рухнул от одного — единственного незаметного удара, были ещё достаточно свежи в моей памяти. Поэтому я, сутулясь от лишнего веса, навалившегося на плечи, лишь подошёл к этой стерве и посмотрел на неё взором, способным, как мне казалось, прожигать камни.

Гвозди бы делать из этих б… людей, то есть. Мой, пышущий огнём взор, не произвёл на неё никакого впечатления. Она запустила узкую ладошку, с неправдоподобно широким запястьем, в сумку и достала автомат без обоймы, каковой продемонстрировала мне.

— Для дебилов, — откровенно забавляясь, сказала женщина, — чтобы стреляло, нажимай здесь, вот это — переключатель с автоматической стрельбы, на одиночные. Лично тебе рекомендую с предохранителя не снимать. Вот это — затвор, передёргивай его, когда меняешь обойму.

— Вообще-то я знаю, как пользоваться такой штукой, — сухо заметил я, вспоминая незабвенные деньки, проведённые на военной кафедре.

— Опытный боец, — понимающе кивнула Вобла, кривя тонкие губы в презрительной ухмылке. — Ну, тогда я спокойна за свои тылы. Держи.

Она достала из сумки две обоймы, перемотанные скотчем и снарядила оружие, после чего демонстративно поставила его на предохранитель и повесила мне на шею. Однако, когда я собрался уходить, меня задержали, дёрнув за полу куртки. При этом рука Воблы чувствительно ударила по пистолету, торчащему за поясом. У меня имелась слабая надежда, что сей твёрдый предмет останется незамеченным, но она, тут же благополучно скончалась.