Вампир, который живет на чердаке

Кроме сломанного каблука, у нее имелись ссадины на лбу, наливающийся синяк под глазом, красные пятна на предплечьях, оставшиеся после моих щипков и разодранные капроновые колготки с внушительными дырками на коленках.

Я, правда, выглядела не лучше.

Ребра ныли, переносица болела. А еще я чувствовала солоноватый привкус крови и как распухает моя нижняя разбитая губа. Я молчу про разорванную футболку! Хорошо, что у меня с собой есть куртка!

— Эй, давай выпьем что-нибудь, — предложила Вика, после того как закончила макияж в стиле «вамп».

Ей практически удалось скрыть ссадины и будущий синяк.

— Давай, — согласилась я.

— Я буду текилу. — Она кивнула в сторону барной стойки, намекая на то, чтобы я сходила и принесла выпивку.

— Иди, видишь, я не в состоянии. Скажешь бармену, что я заплачу, когда уходить буду. Возьми мне всю бутылку.

Делать нечего, придется идти.

Я взяла ей текилу и тарелочку с лимоном, а себе кофе в пластиковом стаканчике.

— Так кто ты такая и зачем преследовала меня? — спросила она, как только я села обратно за столик.

— Меня зовут Саша Соколова, я пытаюсь выяснить, кто убивает людей столь ужасным способом, как убили Милу. Я хотела просто поговорить с тобой о ней.

— И зачем тебе все это?

— Моего друга убили точно также, — немного приврала я насчет друга.

— Это тот самый старик, которого нашли распятым в одной из общаг Карамзинки?

Я согласно кивнула.

Она немного постучала обломанными ногтями по столешницы, опрокинула очередную рюмку и спокойно заявила:

— Ты дура.

— Возможно, но я не могу ничего с собой поделать. Поможешь, расскажешь о Миле?

— Да нечего мне особо о ней рассказывать. Обычная девчонка, из деревенских. Приехала четыре года назад в наш город поступать в университет. Поступила на экономический факультет, как и я. Первый год я с ней практически не общалась, а потом, как-то случайно встретились в «Триаде». Ей денег не хватало, вот она и пошла к нам в стриптизерши.

— Погоди, так ты тоже работаешь в «Триаде»?

— Полгода назад ушла оттуда. Сейчас прохожу стажировку в одной крупной фирме, филиалы которой разбросаны по всей стране. Вот защищусь и уеду из этого сраного города! — С жаром закончила она и протянула мне пачку сигарет.

Я вытащила одну сигарету и затянулась.

Я отлично ее понимала. Сама бы с превеликим удовольствием покинула бы этот гадюшник. Однако пока я не расплачусь с Мироном, не стоит об этом даже помышлять.

Вика рассказывала о Миле все, что знала, предавалась теплым воспоминаниям о покойной подруге и наливалась спиртным.

К концу нашего разговора, она заметно окосела.

Я видела, что смерть Милы для нее не безразлична. В ее светлых глазах отчетливо читалась боль потери близкого человека. И с каждой минутой, проведенной вместе, я проникалась все большим уважением и сочувствием к ней, к ее страданиям.

Я отлично знала, что значит потерять родного человека.

Это как будто взяли и оторвали кусок от твоего сердца, забрали частичку души.

Такая потеря невосполнима. Ее можно компенсировать, но не забыть.

Боль от потери навсегда остается с нами. Дальнейшая наша жизнь зависит оттого, насколько быстро мы свыкнемся, срастемся с ней. Примем, как данность.

Поначалу очень тяжело.

Одни, заливают свое горе алкоголем, другие уходят в себя, в свой внутренний мир. Третьи делают вид, что ничего не случилось, продолжают жить, как обычно, считая, что их родной человек уехал, например, погостить к родственникам и скоро вернется домой. Такие люди подсознательно не хотят принимать смерть близкого человека за действительность.

— А она с кем-нибудь встречалась в последнее время? — спросила я, отвлекаясь от невеселых мыслей.

— Я думаю, да. Но она не говорила с кем именно. Знаю только, что ее последним хахалем был кто-то из шанхайских.

— Почему ты считаешь, что это кто-то из шанхайских?

— А кто тогда еще? Она в последние месяцы все свободное время проводила там. Слушай, почему бы тебе ни сходить в «Триаду» и не расспросить тамошних девчонок? Уж они точно должны знать с кем у Милки была любовь-морковь. Я позвоню одной из них и договорюсь, чтобы тебя пропустили к ним в гримерку.

— Было бы не плохо, — кивнула я.

— Отлично, давай свой телефонный номер.

Я продиктовала ей номер мобильника. Она корявым почерком записала его на салфетку и сунула ее в лиф черного блестящего топа.

Испугавшись, что Вика просто-напросто потеряет салфетку, я взяла и ее номер.

— Не боись, обещала, значит, договорюсь о встрече, — пьяно улыбнулась она и попрощалась. — Чао — какао, красатуля!

И она засеменила к выходу, не забыв прихватить с собой бутылку, на донышке которой еще плескалось немного текилы.