Добавить в моё избранное
451 мин, 20 сек 21495
Напротив меня расположилась Лерка, захлебывающаяся в истеричном смехе.
— Вот и все, — мрачно пробурчала я, цитатой из одной песни. — Свернулась пленка, кончилось кино.
— Да-а-а-а, Шурик, я тебе поражаюсь, — пробормотала подруга между смешками «Хи-хи-хи» и «Ха-ха-ха». — Только ты на такое способна!
— Если кто-то сейчас не прекратит ржать, как лошадь, в доме будет труп, — погрозила я ей.
— Не будет, — отмахнулась Лерка. — Ты же мухи не обидишь. Во всяком случае, специально.
— Что верно, то верно, — вздохнула я, помешивая ложечкой кофейную гущу.
— Ну, не куксись, солнце. Тебе не идет. Лучше поделись с подругой планами на ближайшее будущие.
— Планы?
— Тебе нужно найти новую работу. Думаю, следует обратиться в центр занятости населения.
— Вот уж они обрадуются, когда увидят меня, — едко заметила я. — От такого счастья великого, еще чего доброго, повыпрыгивают из окон.
С Центром занятости населения меня связывали особые отношения. Они начались после того, как мне выпускнице художественного училища предложили поработать маляром. Я долго возмущалась и через некоторое время они отправили осваивать меня компьютерные технологии, на курсы секретарей-референтов.
Найти общий язык с компьютером у меня не получилось. На первом же занятие я пролила минеральную воду на системный блок. Меня выгнали.
Тогда, Центр занятости отправил меня учиться на парикмахера-стилиста.
О! это очень «кровавая» история!
Я это к тому говорю, что когда начались первые практические занятия, сама не знаю каким-образом, но я зацепила ножницами ухо модели. Царапина оказалась пустяковой, но столько воя со стороны «подобного кролика» не ожидал даже мой мастер.
В общем, с карьерой цирюльника пришлось распрощаться. После этого, учиться меня больше не направляли. На мое робкое прошение отправить меня работать хотя бы в школу, учителем рисования, женщина из Центра пришла в ужас, так я стала продавцом-консультантом.
Хотя нет, не так сразу. Для начала я поработала два дня официанткой (переколотила всю посуду, да еще и штраф заплатила) и неделю рекламным агентом (бесперспективное занятие).
Продавец-консультант, была самой долгой работой, на которой я продержалась. Целых два месяца и двадцать один день!
— Отлично! У них будет повод побыстрее отделаться от тебя. — Вернула меня в реальность Лерка.
— Похоже, ты права, мне придется вновь обратиться к ним, объявлениям в газетах я не доверяю.
— Особенно после того раза, когда ты отправилась на собеседование по объявлению: «Требуются девушки, старше 18 лет для творческой работы»…
Договорить, она так и не смогла. Зашлась в новом приступе смеха.
О том случае я даже вспоминать не хочу.
Наконец, Лерка отсмеялась и патетически воскликнула:
— Ну что же делать мне с тобой, горе ты мое, луковое!
— Слушай, Лер, а тебе сегодня никуда ненадобно?
— Выгоняешь?
— Ага. Не обижайся, но мне надо побыть одной, обдумать сложившуюся ситуацию, принять решение.
— Все ясно. Только пообещай мне кое-что. — Выражение ее лица сменилось. Вот она сидела веселая, со светящимися озорным блеском, карими глазами, а вот уже ей не до смеха.
— Если только твое прошение будет разумным.
— Не смей больше пить! Тем более одна!
— Хорошо, — как можно серьезнее ответила я.
— Чудненько, тогда я побежала, — кивнула подруга, вскакивая с табурета. — Да, вот еще что. Почему бы тебе ни завести там, собачку или кошечку? А то живешь одна. С домашним животным все-таки повеселее будет.
— Собачку или кошечку, — фыркнула я. — Мне б себя прокормить, а ты про питомцев.
Последнее высказывание осталось без ответа: дорогая подруга покинула мое скромное общество.
3 глава.
Одиночество.
Это все, что у меня теперь есть. Чувство, преследующее день от дня, ночь за ночью. От него не убежать, не спрятаться. Оно гложет, разъедает изнутри. Своими скользкими щупальцами оплетает сердце, проникает в душу. Тебе хочется плакать, но ты не можешь. Тебе хочется кричать, но лишь хрипящие звуки вырываются из горла.
Я тряхнула головой, чтобы помочь себе избавиться от ужасного чувства пустоты — одиночества.
Не получилось.
Взгляд скользнул по бутылке: на донышке оставалось немного темно-янтарной жидкости.
«Ты обещала Лере» — напомнила я себе.
Пойти, что ли прогуляться? Неплохая идея, между прочим. Особенно если учесть, что в холодильнике пусто. Но для начала надо сделать кое-что еще.
Я взяла трубку и набрала такой знакомый и до боли ненавистный номер. Каждый раз, когда я звоню по нему, мне кажется, что я теряю частичку самой себя. Каждый раз я повторяю себе, что это в последний раз, что мне не придется больше звонить.
— Вот и все, — мрачно пробурчала я, цитатой из одной песни. — Свернулась пленка, кончилось кино.
— Да-а-а-а, Шурик, я тебе поражаюсь, — пробормотала подруга между смешками «Хи-хи-хи» и «Ха-ха-ха». — Только ты на такое способна!
— Если кто-то сейчас не прекратит ржать, как лошадь, в доме будет труп, — погрозила я ей.
— Не будет, — отмахнулась Лерка. — Ты же мухи не обидишь. Во всяком случае, специально.
— Что верно, то верно, — вздохнула я, помешивая ложечкой кофейную гущу.
— Ну, не куксись, солнце. Тебе не идет. Лучше поделись с подругой планами на ближайшее будущие.
— Планы?
— Тебе нужно найти новую работу. Думаю, следует обратиться в центр занятости населения.
— Вот уж они обрадуются, когда увидят меня, — едко заметила я. — От такого счастья великого, еще чего доброго, повыпрыгивают из окон.
С Центром занятости населения меня связывали особые отношения. Они начались после того, как мне выпускнице художественного училища предложили поработать маляром. Я долго возмущалась и через некоторое время они отправили осваивать меня компьютерные технологии, на курсы секретарей-референтов.
Найти общий язык с компьютером у меня не получилось. На первом же занятие я пролила минеральную воду на системный блок. Меня выгнали.
Тогда, Центр занятости отправил меня учиться на парикмахера-стилиста.
О! это очень «кровавая» история!
Я это к тому говорю, что когда начались первые практические занятия, сама не знаю каким-образом, но я зацепила ножницами ухо модели. Царапина оказалась пустяковой, но столько воя со стороны «подобного кролика» не ожидал даже мой мастер.
В общем, с карьерой цирюльника пришлось распрощаться. После этого, учиться меня больше не направляли. На мое робкое прошение отправить меня работать хотя бы в школу, учителем рисования, женщина из Центра пришла в ужас, так я стала продавцом-консультантом.
Хотя нет, не так сразу. Для начала я поработала два дня официанткой (переколотила всю посуду, да еще и штраф заплатила) и неделю рекламным агентом (бесперспективное занятие).
Продавец-консультант, была самой долгой работой, на которой я продержалась. Целых два месяца и двадцать один день!
— Отлично! У них будет повод побыстрее отделаться от тебя. — Вернула меня в реальность Лерка.
— Похоже, ты права, мне придется вновь обратиться к ним, объявлениям в газетах я не доверяю.
— Особенно после того раза, когда ты отправилась на собеседование по объявлению: «Требуются девушки, старше 18 лет для творческой работы»…
Договорить, она так и не смогла. Зашлась в новом приступе смеха.
О том случае я даже вспоминать не хочу.
Наконец, Лерка отсмеялась и патетически воскликнула:
— Ну что же делать мне с тобой, горе ты мое, луковое!
— Слушай, Лер, а тебе сегодня никуда ненадобно?
— Выгоняешь?
— Ага. Не обижайся, но мне надо побыть одной, обдумать сложившуюся ситуацию, принять решение.
— Все ясно. Только пообещай мне кое-что. — Выражение ее лица сменилось. Вот она сидела веселая, со светящимися озорным блеском, карими глазами, а вот уже ей не до смеха.
— Если только твое прошение будет разумным.
— Не смей больше пить! Тем более одна!
— Хорошо, — как можно серьезнее ответила я.
— Чудненько, тогда я побежала, — кивнула подруга, вскакивая с табурета. — Да, вот еще что. Почему бы тебе ни завести там, собачку или кошечку? А то живешь одна. С домашним животным все-таки повеселее будет.
— Собачку или кошечку, — фыркнула я. — Мне б себя прокормить, а ты про питомцев.
Последнее высказывание осталось без ответа: дорогая подруга покинула мое скромное общество.
3 глава.
Одиночество.
Это все, что у меня теперь есть. Чувство, преследующее день от дня, ночь за ночью. От него не убежать, не спрятаться. Оно гложет, разъедает изнутри. Своими скользкими щупальцами оплетает сердце, проникает в душу. Тебе хочется плакать, но ты не можешь. Тебе хочется кричать, но лишь хрипящие звуки вырываются из горла.
Я тряхнула головой, чтобы помочь себе избавиться от ужасного чувства пустоты — одиночества.
Не получилось.
Взгляд скользнул по бутылке: на донышке оставалось немного темно-янтарной жидкости.
«Ты обещала Лере» — напомнила я себе.
Пойти, что ли прогуляться? Неплохая идея, между прочим. Особенно если учесть, что в холодильнике пусто. Но для начала надо сделать кое-что еще.
Я взяла трубку и набрала такой знакомый и до боли ненавистный номер. Каждый раз, когда я звоню по нему, мне кажется, что я теряю частичку самой себя. Каждый раз я повторяю себе, что это в последний раз, что мне не придется больше звонить.
Страница
7 из 132
7 из 132
