Агенты Преисподней

— Излагай, — милостиво кивнул Тарель.

— Нас никто не предупредил о местной обстановке, — не стал скрывать своего недовольства агент.

— Ерунда, — отмахнулся бес. — Здесь это день через день, то введут, то отменят, народ привык и не обращает внимания.

— В этот раз город стал фактически прифронтовым, — резонно возразил Симон. — Как бы не вышло серьезных затруднений при изъятии объекта из местной обстановки.

— Потому и срок сокращен до минимума, — туманно пояснил Тарель. — Надо успеть.

— К тому же объект оказался связан со спецслужбами, да и эдемские за ним приглядывают, как мне показалось, — продолжил Симон, уже предчувствуя ответ куратора.

— Никакой связи, тем более — со спецслужбами, — самоуверенно заявил Тарель. — Этот мелкий грешник просто выполнял для полиции небольшую работу, по своему, заметь, профилю. Отношения: заказчик — исполнитель, только и всего. А вот эдемские, думаю, приглядывают не столько за ним, сколько за вами. Так всегда было.

Из ванной, в сопровождении юноши вышла Зоя. Из одежды на ней остались изящные, совсем недавно приобретенные модные туфельки на высоченной шпильке, черные чулочки и поясок для них, на плечи было накинуто маленькое полотенце, второе же, побольше размером, опоясывало бедра мальчишки. «Откуда это взялось столько полотенец у бесхозяйственного Нулика? — подумала, наверное, уже третья ипостась Симона. — Не иначе, как благодарные гости забывали, вот и скопилось для будущих пользователей»…

Ракета, продолжая свое плавное, неотвратимое движение сквозь упругое сопротивление воздуха, резко, будто скачком, вырвалась из налитых свинцом, влажных и холодных облаков, блеснула тусклым, серовато-стальным боком в лучах солнца и начала быстро-быстро вываливаться все выше и выше, в вечную темноту безвоздушного пространства, туда, где горели миллионолетним огнем величественные и равнодушные звезды, и где ничто не могло помешать её стремительному, смертоносному движению.

— Что будешь делать дальше? — нетерпеливо спросил куратор, легким движением глаз обратив свое внимание на нечто невидимое агенту.

— Выйду на сектантов, — ответил Симон. — Попробуем действовать через них.

— Конкретные пожелания есть? — теперь стало откровенно заметно, что Тарель куда-то торопится.

— Есть конкретные, — сдержанно кивнул агент. — Придержать другие группы, чтобы не помешали в неподходящий момент. Думаю, от нас сейчас будет больше пользы.

— Все еще считаешь вас парой? — еле заметно усмехнулся бес. — Её работа окончена, пусть развлекается и грешит.

Безропотно подчиняясь законам баллистики, из бездонной черноты космоса ракета вернулась в атмосферу, но теперь перед ней не было облаков, внизу расстилалась освещенная утренним солнцем слегка всхолмленная равнина, подпираемая откуда-то с запада ласковыми и теплыми океанскими водами. Буровато-зеленый, с желтизной и редкими бордовыми вкраплениями, яркий и четкий, будто нарисованный, пейзаж рассекали ровные серые линии автомобильных трасс, блестели под солнцем нити уходящих в бесконечность рельсов, а почти в центре этой картинки, стремительно вырастая в размерах, играли всеми цветами радуги большие и маленькие параллелепипеды домов из стекла и бетона. Ракета сверила увиденное с заложенной перед стартом в её электронный мозг картой и, подрабатывая коррекционными двигателями, совсем чуть-чуть повела носом, точнее прицеливаясь на город…

— Время не ждет, — сказал Тарель.

Из комнаты раздосадованный, взлохмаченный еще больше обычного, на ходу кое-как застегивая рубашку и подтягивая окончательно свалившиеся едва ли не до колен штаны, выбежал Нулик, что-то неразборчивое, эмоциональное и отчаянное выкрикнул, махнул рукой и, шустро-шустро обуваясь, требовательно, хоть и без малейшей надежды на исполнение, проворчал через плечо оставшимся в комнатке гостям: «Не расходитесь там до упаду, я скоро»… Рыжий парнишка, сорвав с вешалки неизвестно, как там оказавшийся, чей-то явно чужой вельветовый пиджак и почти утонув в нем, глухо хлопнул дверью.

Белое, пронзительное сияние…

Симон устало поднял веки.

— Здрасте, с пробужденьицем, — буркнула, зыркнув на него большущими, как у куклы, ярко-синими глазищами, девчонка. — Будешь пить?

Черные кругляшки очков смешно и нелепо сползли едва ли не на самый кончик носа мужчины, позволяя неведомой пока гостье увидеть чуть воспаленные, красноватые веки глубоко посаженных, бесцветно-серых, водянистых глаз Симона.

Девчонка сидела у самого входа на кухню, на табуретке, прислонившись спиной к стене и подтянув колено левой ноги к собственному подбородку так, что край футболки сбился где-то на талии, ноги, показавшиеся сперва худыми и блеклыми, были у нее крепкими, стройными.

— Я тут одна сижу, как алкоголичка, — лениво пожаловалась девица.