Агенты Преисподней

— Маляр я, ваше превосходительство, — серьезно заявил бес, почувствовав недоуменный взгляд агента на своем буро-зеленом рабочем комбинезоне, заляпанных разноцветными красками растоптанных сапогах и испачканных явно побелкой небольших рожках. — По призванию и от всей души — маляр. Конечно, в свободное от основных обязанностей время. Но — вашему-то превосходительству известно, что время — это такая хитрая штука, его можно и потерять, и собрать, и растянуть, и сжать…

— Надеюсь, ты с такой помпой явился сюда не для того, чтобы обсудить метафизические свойства времени? — с тревожной иронией поинтересовался Симон. — И что это за «превосходительство»? Можно подумать, ты не знаешь, кто я и моя спутница на самом деле.

— За явление в таком образе приношу свои глубочайшие извинения, — полупоклонился бес, и вышло у него это совсем некуртуазно, угловато, по-деревенски, как кланяются, обыкновенно, деревенские простолюдины перед дворянами. — А кроме «вашего превосходительства» — как же мне обращаться, если явился я с просьбой?

«Просьба — от беса? — еще больше удивился и насторожился агент, памятуя о том, что даже самые маленькие и низшие бесенята в Преисподней от рождения своего — хотя, было ли оно таковым, как у людей? — числятся выше и значительнее грешных душ, даже оказавших старшим бесам иной раз неоценимые услуги. — Такого на моей памяти еще ни разу не было — чтобы просили… ох, не к добру это, не к добру»…

О возможно утраченном с этой минуты отпуске Симон даже не стал горевать, вполне возможно, что в такой ситуации можно было лишиться и чего-то более существенного.

— Ты бы не причитал, Артифекс, как нищий на паперти, — грубовато посоветовал Симон, усилием воли заставляя себя лежать в прежней позе. — Изложил бы свое дело, да и …

Агент покрутил в воздухе кистью руки, изображая нечто среднее между «там подумаем» и «выметайся отсюда, пока цел». А бес, шагнув поближе к возлегающему на диванчике агенту Преисподней, со вздохом сказал:

— Вот потому и не знаю, как к делу-то подступить, ваше превосходительство. Знаю — на отдыхе вы, в отпуске законном в знак высочайшей благодарности и признательности ваших заслуг перед Темными Силами, в целом, и высшими иерархами, в частности…

— Ну-ну… — подбодрил застенчивого беса агент, чуть выпрямляясь, полусадясь на диванчике. — Я тебя слушаю очень внимательно, но обещать заранее, сам понимаешь, ничего не буду, нет у меня такой привычки — авансы раздавать…

— Не надо, не надо, — взмахнул плохо промытыми от масляных красок, попахивающими скипидаром лапками бес. — Не надо авансов, не надо обещаний. Тут ведь дело-то какое… значит, прилетает сегодня, да, кажись, уже прилетел, в город один человечек. Ну, не сказать, чтобы мой, но душа его — наша, темная и грешная до самых потаенных закоулков. Осталось лишь дождаться его смерти… я-то думал — нескоро это будет, человечек этот здоров, и о себе заботится — другим у него этому поучиться надо. Но вот, на всякий случай, вскользь, глянул я в будущее… понимаю, что без высочайшей санкции нельзя, но… слишком уж мелким мне это показалось, я же не про все Отражение узнать хотел, лишь чуть-чуть про этого человечка…

«Хоть немного становится яснее, — усмехнулся про себя Симон. — Похоже, бес решил какую-то интригу в этом Отражении замутить, а высшее свое начальство не предупредил, думал — все получится, так и будет он «на коне», победителей не судят, а обычно премируют, но вот что-то сорвалось у него, теперь боится гнева высших бесов или еще каких последствий не только для себя лично — для всего Отражения тоже».

— … а вот тут — беда, — продолжил Артифекс, прижимая сложенные ладони к груди над жиденькой, растрепанной, козлиной бороденкой с непременными следами засохшей краски. — Очень плохо. Этого грешника совсем скоро убьют вместе со всеми его сопровождающими… сорвется то дело, за которым он, вообщем-то, в город и приехал. Да это не страшно, сорвется сегодня, получится завтра, а вот вся печаль в том, что не могу я увидеть тех, кто грешника этого остановил на его земном пути.

Бес, выговорившись, тяжко вздохнул и буквально повесил голову, упершись в грудь подбородком. Пауза чуток затянулась, похоже, куратор ожидал от Симона принятия немедленного решения, даже толком не уточнив, собственно, его задачи, роли в начинающейся игре. Но вот агент не торопился кидаться с головой в омут непонятного…

— Продолжай, — поощрительно кивнул бесу грешник на отдыхе. — Ты ведь еще кое-что знаешь или просто догадываешься, иначе курировал бы не Отражение, а пяток котлов с кипящей смолой или шеренгу висельников в Преисподней.

— Догадываюсь, — покорно согласился бес-маляр, умело пряча глаза. — Догадываюсь, что тут нечисто.