Агенты Преисподней

Взъерошенный, плотного телосложения старик, которому седые неровно постриженные усы придавали неряшливый, слегка запущенный вид, также, как сам комиссар, пренебрегал полицейской формой, предпочитая высокие сапоги со старыми солдатскими галифе и короткую, до белизны потертую кожанку с тусклым латунным значком имперского орла на левой стороне груди. Лицо его причудливо освещалось многочисленными разноцветными лампочками приборной панели, больше похожей на сложнейший пульт управления фантастическим звездолетом, нежели на привычный автомобильный аксессуар.

— А ты не боишься? — уточнил Северин, демонстрируя на лице суровость.

— У меня отец еще в германскую служил, — засмеялся водитель. — От него смелости перед вашим братом, немцем, и набрался.

— Что я за немец? — повторил бессмертные строки классика комиссар. — Дед был немец, да и тот не знал по-немецки. Куда ехать-то тебе сказали, а то со мной, видать с перепугу, особо никто разговаривать не стал…

— Ну, как же без этого, — подтвердил шофер. — Вертеп, однако, знатный — этот самый отель «Две звезды», хоть и — чистенький, аккуратный, но — с двойным дном. У хозяев его все свое — и девочки для постояльцев, и охрана, и даже таксёры прикормленные. Серьезных происшествий, сколько служу, не помню, так, обыкновенно, все по мелочи — то карманника сдадут, то горничную вороватую.

«Вот и я тоже не помню, — с огорчением подумал Северин. — Хуже нет, в такое чистенькое и тихое место попасть, в тихом омуте, известное дело, кто водится»…

По ночными, притихшим улицам стремительное движение шикарной казенной машины казалось фантасмагорическим эпизодом сюрреалистического фильма — черный лак, никель, голубоватый свет галогенных фар среди сиреневых и желтых фонарей, погруженных во мрак громадин жилых домов, жестких теней оград и призрачных шорохов городских бульваров и скверов. Даже без использования красно-синей мигалки, предусмотрительно выставленной на крышу салона водителем, забитый обычно в дневные часы многочисленным транспортом путь из пригородного района, где обитал в скромной однокомнатной квартирке комиссар с молодой женой, до центра города, сверкающего ослепительными заманчивыми огнями круглосуточно работающих заведений, занял всего-то минут двадцать вместо привычного часа с небольшим.

Стремительно летящий среди осторожных ночных такси и редких частных машин, будто хищная касатка в мгновенно оскудевшем косяке тунца, черный автомобиль, сбросив скорость, плавно свернул с широкой магистрали довольно-таки оживленного, несмотря на ночное время, центрального проспекта в тихий тупичок, оканчивающийся небольшой площадью, окруженной полутора десятком домов, среди которых яркой неоновой вывеской выделялся «тихий омут» — семиэтажное здание гостиницы, декорированное во время последнего косметического ремонта под старину. Скучающая в самом начале тупика стайка пестро одетых девушек заволновалась, видимо, профессиональным взглядом приметив мигалку на крыше машины, но тут же успокоилась, здраво рассудив, что вряд ли полиция нравов будет разъезжать на таких роскошных автомобилях, да еще и без сопровождения «загонщиков» из числа рядовых охранников правопорядка. И когда комиссар покинул уютный теплый салон, одна из девиц древнейшей профессии то ли в виде наглой шутки, то и в самом деле — знакомая по каким-то старым делам, игриво помахала Северину ручкой.

Комиссар не стал отвечать, сделав вид, что сосредоточенно рассматривает фасад гостиницы — личность коротко стриженной девицы с сигареткой в зубах и яркой раскраской лица как-то не хотела всплывать в памяти. Дождавшись водителя, бережно замкнувшего дверцы автомобиля, Северин прошел по тротуару к высоким стеклянным дверям, у которых, скучая на посту, уныло переминался с ноги на ногу невысокий, худенький полицейский заспанного вида, правда, мгновенно взбодрившийся и подтянувшийся при виде комиссара.

«Что же там такого случаться могло, если от входа убрали все машины и даже простой уличный наряд для маскировки от вездесущих репортеров сократили до единственного сторожа?» — подумал Фогт, преодолевая незримую границу мгновенно распахнувшихся дверей и тут же убеждаясь в своей правоте еще раз.

С обеих сторон от входа к нему мгновенно двинулись парочка крепких, с серьезными, совершенно не сонными лицами стражей порядка, впрочем, мгновенно отступивших, опознав хоть и чужое, но достаточно высокопоставленное начальство, и еще двое, похоже, местных охранников — высоких, сильных, в строгих вечерних костюмах и при галстуках. На этих незаметно цыкнул появившийся позади полицейских сержант с пышным усами.

— Доброго здоровья Север Михайлович! — поприветствовал он комиссара. — Вот служба-то какая — и по ночам покоя нет…

Но тут же, не отвлекая начальника своим обязательным, потому показавшимся казенным сочувствием, доложил по делу:

— На четвертом этаже все, лифт — вон он, а мы тут пресекаем любые попытки проникновения, что извне, что изнутри.