Во тьме

Учитывая нынешнее состояние Марка, это слегка нервировало его. Ничего удивительного, что он начал ловить себя на мысли, будто девушка вовсе не спит, а ждёт удобного момента, чтобы резко развернуться и наброситься на него. С другой стороны, угроза может исходить и с заднего сиденья — молодой человек не мог заставить себя посмотреть в зеркало, потому что твёрдо знал, что даже если на самом деле никого там нет, то он всё равно увидит ЧТО-ТО. Поэтому он постарался сконцентрироваться на убегающем вперёд полотне дороги. На электронном спидометре горело 45 MPH, и увеличивать скорость Марк не собирался.

Что-то мелькнуло во внутрисалонном зеркале заднего обзора. Хотя Сандерс действительно не смотрел туда, боковым зрением он уловил нечто.

«Ну вот, началось, — в отчаянии подумал он. — Проклятые галлюцинации. Как известно, если долго и неотрывно смотреть на покойника, то начнёт казаться, будто тот очень аккуратно, осторожно, но всё-таки шевелится, мать его. Нынче — та же ситуация. Я заставляю себя увидеть то, чего нет, потому что ожидаю это увидеть. Бред, одним словом».

Зловещий дом к этому моменту остался позади, но мысли Марка целиком были поглощены охватившим его безумием. Когда в зеркале снова мелькнуло ЧТО-ТО, он сжал руль до боли в суставах.

«Хорошо, надо отвлечься. Непременно. Так, о чём бы подумать? Хм… Я сейчас еду домой. Фактически домой, хотя это всегда был дом моих родителей, а не мой. Ладно, это мелочи. Интересно, как меня встретит мать? Помнится, в последний раз (пять лет назад — не такой уж малый срок!) мы расстались не очень дружелюбно. Что поделать — наши взгляды на жизнь коренным образом отличались ещё с тех пор, когда я учился в школе. Некоторые разногласия я уже забыл, но кое с какими не примирюсь никогда. Стена непонимания между мной и матерью неуклонно росла, делаясь прочнее и толще — к моменту моего отъезда она стала почти непробиваемой».

«… Чёрт, это не подлежит сомнению — на заднем сиденье кто-то есть»…

«Да-да. На чём мы остановились? Ах да, взаимопонимание. Что ж, оно практически отсутствовало, как таковое. Мелкие и не очень ссоры происходили почти каждый Божий день, причём от этого одинаково плохо было обоим скандалистам. В общем и целом, всё шло к тому, чтобы я однажды твёрдо решил собрать свои манатки и укатить прочь. Но до сих пор я не пришёл к окончательному вердикту — правильно ли поступил?»

«… Мать твою, говорю же тебе — там кто-то есть!»

«Разумеется. Нельзя не упомянуть то, что количество потраченных нервов куда значительнее отнюдь не с моей стороны».

«… Это одна из них, Марк, будь ты проклят!»

«Само собой. Так что, чертовски интересна реакция мамы на «возвращение блудного сына». Чего ожидать? Радости или… А есть ли «или»? Как бы то ни было, а она-то меня всегда любила. Не понимала, однако упорно продолжала любить, хотя, если взглянуть правде в глаза, я не стоил того, чтобы на меня растрачивать высокие чувства. Это я заявляю официально».

«… Ещё пара секунд, и ты покойник, старина!»

«Отвали! Что же касается моего отношения к родившей меня женщине, то здесь не всё так просто. Вот с Кейт всё ясно. А с родственными чувствами куда сложнее. Разумеется, нельзя сказать, что я не люблю маму, но так же нельзя однозначно утверждать, что люблю. Я зависел от неё, чуть ли не до самого момента отъезда не смог бы прожить без её неутомимой помощи, но любил не настолько, чтобы помогать ей и не создавать лишних проблем. О какой любви может идти речь, если я и был СОЗНАТЕЛЬНЫМ источником этих проблем? То-то же!»

«… Слушай, а что, если Джессика — это не Джессика уже»…

«Да иди ты к дьяволу! По сути, могу утверждать — я заслужил то, что сейчас со мной происходит. Подчёркиваю — СО МНОЙ. Джесси здесь ни при чём. Неприятности свалились на меня не просто так — это наказание. Наказание за ВСЁ. Сразу. Свыше не стали мучиться, а просто слили все-все грешки в одну тару и размешали. Они, сукины дети, всё помнят, всё документируют, чтобы однажды выплеснуть это дерьмо таким потоком, что не увернёшься».

Впереди, прямо на дороге, показалось упавшее дерево. Марк встрепенулся, осознав, что чуть не заснул. Наскоро ещё разок прокляв себя, он остановил машину. Стеклоочистители уже не справлялись с потоками воды с неба, и он переключил их в более быстрый режим.

Джессика пошевелилась, избавляясь от дрёмы, и спросила:

— Почему стоим?

— Путь закрыт, — хрипло выдавил он, кашлянул, потом повторил фразу.

Она повернулась к нему.

— Марк, ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, — явно соврал он. — А что?

— На тебе лица нет. Я бы даже сказала, что ты выглядишь так, будто тебе поставили смертельный диагноз.

— Так оно и есть…

— Что?!

— Ничего, — отмахнулся он. — Кажется, я видел совсем недавно какую-то дорожку, отходящую в сторону от шоссе.