Театр двух ролей

— Бедная девочка, психопаты на тебя слетаються как пчелы на мед… И не уверен что я чем-то лучше. — кольнула мысль.

Не смотря на настороженный и болезный взгляд, внутри Оля смотрела на него с несказанным восхищением, как на своего героя — благородного рыцаря на белом коне. Ди думала, что давно оставила свои детские иллюзии, но вот они вновь вернулись, заставляя открыться этому человеку.

По своей природе Оля любила смотреть в глаза собеседников, но в этот раз ей то и дело хотелось отвести взгляд в сторону, посмотреть на голые стены, иконы, потолок, свечи… куда угодно, лишь бы не в глаза, ибо по глазам определялась правда. А правда — жестока…

Но девушка не отрывала взгляд, даже когда пальцы Виктора дотронулись до шрама — горьком напоминании жестокости взрослого мира.

Речи были убедительными…

— Я не хочу мстить за это…

неожиданно призналась она.

— Я по своей глупости попала в этот город. Проклятый город….

— А то, что со мной сделали… — взгляд в сторону. — Я была рабыней. Одну ночь.

Отводит взгляд, горло пересохло, потирает руку…

Типичные ошибки когда пытаешься соврать.

— Ди. Пойми, каждый раз, глядя на себя в зеркала ты будешь это видеть. И каждый раз тебя будет мучить страх и ярость. Так и становятся преступниками, когда не можешь избавиться от боли, боишься что причинят новую. Ты хочешь стать одной из убийц этого чертового города? Ты живешь в церкви, не говори что просто так, ты ищешь защиты и справедливости, даже не осознавая этого.

Виктор расстегнул куртку, закатал рукав рубашки.

— Видишь?

На его плече находился шрам.

— На моем теле не было ран, я убил многих, но не получил и царапины. Я считал себя чуть ли не ангелов мщения выбранного высшими силами. Чтобы следовать пути воина и уничтожать зло, преступников я имею ввиду и прочую шваль. Ты понимаешь? Я был идеалистом, я верил что меня защищают свыше, пули пролетали мимо, у моих врагов были осечки едва они направляли на меня оружие.

Гордыня, я зарвался и тогда меня порезали. Не мафиози и не якудза, обычный обдолбанный подросток с мутным взглядом, он выскочил и порезал меня. Я всадил в него всю обойму и не мог успокоиться, я даже не мог думать о кровотечении, довольно серьёзном кстати, была повреждена артерия, к счастью я быстро отошел от шока и все исправил.

Я понял что Я, просто человек! Я не высшая сила, не рука правосудия, божья длань…

И тогда, впервые… мне стало страшно.

Понимаешь Оля? Если бы тот нарк смог уйти, я бы боялся до сих пор. Того что из-за угла может выскочить злодей и доделать свою работу. Я бы боялся людей, жил в четырех стенах…

Ты понимаешь о чем я? Сейчас это просто украшение, как говориться мужчин шрамы украшают.

Я смог отомстить.

А ты. Я не могу поверить что ты сама в этом виновата. Что с тобой сделали? ударили, вкололи наркотик7 угрозами заставили? Ты тут не при чем, это не твоя вина. Совсем не твоя. В этом виноваты те кто ответственны за твои страдания. И они должны ответить за все.

Ольга Динченко

Оля выслушала пламенную речь Виктора, не перебивая. Она сидела на лавке, жадно вслушиваясь в каждое слово. Пока он говорил, перед ней пролетали образы его рассказа. Что говорить, фантазия у нее еще та!

С каждой секундой ее настроение менялось, как погода осенью. То она сидела мрачная, словно тучка; затем серьезнела, едва заметно улыбалась и вновь мрачнела.

Перспектива открытия правды все же радовала ее. Но почему-то мысли заставляли молчать. Банальная гордость, горечь поражения и простое отчаяние двигали ее поступками. Признаться Виктору — значит признаться самой себе. А это было для Оли хуже всего.

— Я понимаю. — недовольно буркнула она, глядя в глаза сидящему напротив. — Правильно ты сказал: «прошлого не изменить». А мстить тем, кто ЭТОГО со мной не делал — безрассудство. Они виновны лишь по отношению к самим себе.

Ди сжала ладони в кулаках.

— Виновника ты тут не найдешь. Он давно покинул СтрахГрад. Почти сразу, после происшествия.

Глаза загорелись пламенем свечей.

— С тех пор я его ни разу не видела.

По истине, в этот момент вся сущность Ди желала адского мщения.

Он погладил волосы Ди.

— я достану его везде, где бы он не находился. Но есть те кто еще в городе. Ты всеже очень… да, очень миролюбива. Ты нравишься мне все больше.

Виктор поднялся на ноги, резко крутанулся на носках и отошел от лавки.

— Я буду у выхода, можешь привести себя в порядок. Подсматривать не буду. И Оля… подумай над моими словами, я сделаю все сам, тебе не придется марать руки. Просто дай мне информацию, хоть что то. Думаю я знаю как ты можешь поведать мне все, и при этом не пережить этот кошмар вновь — гипноз. У меня есть навыки, немного.