Театр двух ролей

Не слишком много спи. Я ведь часто своевольничаю телом во сне. Но сейчас я предупреждаю тебе. Мне кажется это веселым. Пора уже наконец принять свою сущность Виктор, пора… До скорых встреч.

Оля изрядно понервничала, пока ждала Виктора за дверью. С одной стороны, у нее было время, чтобы переговорить с самой собой по поводу новой жизни, с другой — перспектива согреваться на лестничной площадке не очень радовала. Ди нетерпеливо перешагивала с ноги на ногу в томных ожиданиях парня.

Пистолет (второй раз за день!) вновь оказался в ее руках и был судорожно сжат в железных пальцах девушки. Оля не знала, что с ним делать, приблизительно знала как им пользоваться, и лишь могла догадываться зачем он ей тут понадобился. Мысли зазвенели вокруг Ди неугомонным базарным рынком. В голове все смешалось и пришлось изрядно поработать над тем, чтобы расставить все по полочкам.

Мало по малу Ди остывала и тешила себя надеждами, что ничего серьезно не происходит и пистолет в ее руках просто банальная самозащита. На лестничной площадке никого не было, разве что какая-то заблудшая взъерошенная черная кошка, теревшаяся об дверцу соседней квартиры. Девушка машинально повернулась на томные мяуканья и тут же услышала торопливый хлопок дверного глазка. Кто-то особо любопытный отпрянул от двери по ту сторону и, наверное, покинул скучные наблюдения за одинокой девушкой с крайне выразительными голубыми глазами.

Оля хмыкнула и продолжила рассматривание оружия. Пистолет как пистолет. Ничего необычного. Железяка, оснащенная смертоносными пулями. Просто механизм для выпуска пуль. И ничего более.

Уважительный взгляд на оружие перешел в скептический.

«еталл… единственное, что мне поддается. Если я могу управлять металлом, значит, могу управлять всеми железными вещами? Швырять их на лево и на право?»

Ди сосредоточилась на согнутой железной трубе, которая невесть что забыла на грязной лестничной площадке и лежала в кипе мусора, рядом с кошкой, которая все тешила себя надеждой ворваться в зарытый дом родной. Глок перешел в левую руку, а права в свою очередь поднялась по направлению к объекту эксперимента. Ди послала приказ металлу. В ответ тот со скрежетом перевернулся на бок, демонстрируя свое явное нежелание подчиняться возгласу силы. Оля повторила приказ, и на этот раз железяка лениво поплелась вперед, до смерти напугав обездоленную кошку, заставив ту зашипеть и отпрянуть на ступеньки. Пальцы резко вскинулись вверх, и труба взлетела в воздух.

Ди усмехнулась.

«Неплохо-неплохо.»

Внутри тела заныла боль. Вытянутая рука мелко задрожала. Оля прикусила нижнюю губу, потревожив ранку, из которой тот час выступила кровь, и направила металл вперед-назад. На этот раз выходило лучше, и железяка практически беспрекословно слушала приказы Ди. Глаза смотрели на парящий металл и как-то выделяли его существование. Ди могла поклясться, что чувствует его. Самым натуральным образом. Усмешка перешла в широкую улыбку. Металл был полностью под ее контролем.

Внезапно послышались приближающиеся шаги. Оля прервала связь как раз в тот момент, когда Виктор открыл дверь и вышел. Он был очень мрачен и Ди даже стало как-то неудобно. Последнее, что она услышала, покидая дом, было жалобное мяуканье многострадальной кошки.

Виктор вышел из квартиры хмурый, без слов взял девушку за руку и повел из этого проклятого дома.

Крис находился за поясом.

Парень всеже взял его, как память. Ему нужно юыло дать имя, все ножи Крис имели свои имена, форма клинка была чуть закруглена, лезвие было тонким и острым. Виктор назвал нож «Жало», ему это название очень шло.

Когда они оказались на улице, девушка кинула обеспокоенный взгляд на Виктора и все же спросила:

— Все в порядке? — глупо было это спрашивать, глядя на вид парня и так было многое понятно. И больше всего ему, наверняка, не хотелось говорить о том, что произошло в той злополучной квартире.

Ди передала глок Виктору.

— Да… спасибо у меня все отлично. Ничего интересного, так… тело одной девушки.

Словно очнувшись проговорил парень.

Забирая пистолет. сперва он прикрутил глушитель, после поставил оружие на предохранитель, и убрал в кобуру.

— Ди… Если вдруг я причиню тебе вред.

Кажется в глазах парня заблестели слезы.

— Если я вдруг изменюсь, просто уходи. Я временно буду не в себе. Мало ли что найдет. Столько стреса.

Он замолчал. Сейчас он сказал не подумав, а после пытался сочинить небылицу, чтобы не так пугающе звучало.

Он прижал к себе Олю. И страстно поцеловал.

— Все хорошо. Пойдем в кафе.

«Ты точно становишься тряпкой, нужно срочно кого нибудь убить, причем цинично и жестоко… черт Виктор, ты пытаешься одно убийство забыть, совершив еще ряд новых.»

Даже поцелую не удалось выбить из сознания девушки то, что Виктор произнес в ответ на вопрос, который лучше бы Оля не задавала.