Долг

Не нужно было иметь семи пядей во лбу чтобы понять, что он злой и тупой. А для лидерства этого было недостаточно.

Лидером была хозяйка. И не потому, что ее муж был подкаблучником или в произошедшей трагедии чувствовалось незримое влияние изощренного женского ума. Женщина была единственной из рабовладельцев в ком Иваницкий не почувствовал страха. Она вообще не боялась, и в этом была ее сила, которой не было у остальных уродвю. Он внимательно посмотрел ей в глаза и спросил:

— Это ты придумала?

— Что?

— Убить фермера Алексея Бабушкина и его семью, а потом захватить рабов. Дальше нужно объяснять?

Его собеседница поджала губы. Нечего было говорить. Не было времени врать и оправдываться.

— Ну и что? А хоть бы и я. Людей погубила? — гордо вскинув голову, начла с «наезда» новая хозяйка фермы, — А что люди?! Много от твоих людей я хорошего в жизни видела? Мать — зечка, дом ребенка, детский дом, училище вонючее. Еще о прелестях своей жизни рассказывать?

— Нет. Мне это не интересно.

— Как же я всех вас ненавижу! Скоты!!! — изо всех сил заорала женщина.

На этом суд был окончен. Приверженность подсудимой злу была абсолютна и очевидна. С остальными тоже все было ясно, если он пошли за ней, значит тоже моральные уроды, а это уже их вина. Перед Володей стояли те самые мрази о которых он говорил сегодня.

— Мне все ясно. Перевоспитывать этих уродов бесполезно. Что будем делать? — спросил Иваницкий у своих соратников, которые плотным кольцом обступили подсудимых.

— Смерть! Смерть! Смерть… — понеслось со всех сторон.

Володя просто кивнул головой и сказал:

— Вперед.

Вообще-то он просто хотел побудить своих долговцев к самостоятельным действиям. Но люди его поняли буквально. Живое кольцо качнулось вперед и сразу сжалось вокруг приговоренных. Его народ озверел в одно мгновение. Десятки рук одновременно впились в их тела и начали рвать, тянуть, давить, бить, калечить. Хозяев фермы рвали на куски в буквальном смысле слова. Так свора собак разрывает в клочья затравленную лисицу.

Когда они закончили, то в кровавом месиве даже тела было сложно распознать. Царившее вокруг напряжение спало, как-будто справедливый гнев его людей стравили как воздух через спускной клапан в компрессоре. Люди смотрели друг на друга в недоумении. Кого-то начало неудержимо рвать.

Ничего. Это только начало. Скоро его бойцы обвыкнуться и заматереют. Володя решил подбодрить людей.

— Молодцы. Только так можно понять всю тяжесть возложенной на нас задачи. Не стоит расслабляться. Впереди нас ждут великие дела. Тем, кому не по силам реальная боевая работа или тем, кто не может самоотверженно служить велению ДОЛГа, те могут сейчас принять решение и уйти. Кто?

Слова Иваницкого встретили гробовым молчанием. Никто не сказал или не решился сказать о том, что он или она не готовы к великой миссии.

— Хорошо. Продолжаем.

Бывшие рабы испуганно жались в сторонке. Молдаване, которые из наемных рабочих должны были превратиться в начальников над рабами, сидели в полной апатии и ждали своей участи.

Допросили освобожденных рабов. По их показаниям выяснили, что молдаване не причинили потерпевшим никакого вреда или не успели еще причинить. Молдаван решили оставить пока в покое. Их вина была не доказана.

После разбирательства Иваницкий приступил к осмотру доставшегося трофея.

Общий взгляд на хозяйство производил приятное впечатление. А в новых условиях оно становилось по-настоящему стратегически ценным трофеем. Нужно будет Нечаеву доложить, а до этого момента сохранить в нетронутом состоянии. Пусть начальник накопителя решает, что с этим богатством делать. Будет намного лучше, если каждый займется своим делом. Иваницкий со злом буде бороться, а Нечаев — хозяйство вести.

На отставного военного Серегу усадьба фермера тоже произвело очень хорошее впечатление. Заметив, как загорелись глаза у бывшего военного, Иваницкий для себя все решил.

— Серега, нравиться хозяйство?

— Ну, еще бы! — ответил он.

Глаза военного уже не просто блестели, а масляно сияли, хозяин предчувствовал хороший прибыток.

Иваницкий его слегка остудил:

— Раз хозяев нет, то это наш трофей и переходить он под юрисдикцию бойцов ДОЛГА.

Серега мгновенно сник.

— Можешь взять хозяйство под свою опеку?

Серега опять оживился:

— О! Да не вопрос. Вот только стволами и боеприпасами разжиться нужно.

— Боеприпасов дадим и стволы тоже. Не переживай. Наверное, завтра к тебе хозяйственники приедут. Они все и решат.

— Вот техники бы какой еще, — мечтательно забросил

— Сеялок и комбайнов у нас нет.

— Да при чем тут комбайны. У нас трактора есть. Вот бардак бы или БТР, а может — БМД. Я почти всю свою армейскую жизнь с техникой.