И настанет день третий

Слова Дионы поразили меня. Две тысячи лет! Она здесь уже целых две тысячи лет! Сразу стало душно, и не просто душно, а нестерпимо душно. Как будто горло стянула цепкая удавка. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Если бы кто и впрямь вздумал накинуть мне петлю, я бы ответил. Непременно изловчился бы и ответил. Но а что прикажете делать здесь и сейчас? Вдруг я остановился, словно налетел на невидимую стену. Ох, какая мысль! А кто сказал, что я не могу дать сдачи здесь? Пусть я никогда не вырвусь в мир живых, но и в мире мертвых должно себя чувствовать тем, кем ты был всегда — большим и гордым человеком.

Я не стал долго простаивать на месте. Я снова двинулся вперед. Только теперь походка моя стала более уверенной и энергичной. Больно? Не беда, что больно! Боль она ведь только в мозгу. В этом мире я мог шагать даже на голых костях, мясо с которых содрал бы этот ублюдок Цербер. Главное не тело, главное дух!

Боевой дух это, конечно, хорошо, но на что годится кипящая в жилах энергия, если она не направляется холодной и расчетливой головой? А мою голову сейчас никак не назовешь холодной. Отсюда вывод — успокойся и все хорошенько обдумай. Хотя обдумывать пока рано, пока нечего обдумывать. Слишком мало информации. Да ее вообще нет!

Придя к такому выводу, я поглядел на львицу. Говоришь, ты многое повидала и многое узнала… А ну, киска, выкладывай, что там отложилось в твоей лобастой башке.

— Диона, а как ты попала в ад? — сбор данных я решил начать с заполнения анкет на своих союзников. Хотелось надеяться, что Диона являлась таковой.

— Я приговорена за убийство.

— Убийство? — меня слегка передернуло, но я взял себя в руки. — Ты хищница, ты должна убивать, чтобы не умереть с голоду.

— Это правда, но я говорю не об охоте и пропитании. Я имею в виду убийство из-за злобы и мести.

— Кому же ты мстила? — стало понятно, что слово «месть» следует поставить на первое место.

— Людям. Всем людям.

После такого ответа мигом вспомнились леденящие душу истории о львах людоедах, которые терроризировали забитые африканские деревушки и нагоняли страх на участников сафари. Путешествие в компании свирепого зверя сразу потеряло всякую привлекательность. Правда, Диона спасла меня от Цербера и до сих пор вели себя вполне дружелюбно. Может, за две тысячи лет злоба на человечество уже перегорела?

— А за что ты мстила? — задавая вопрос, я внимательно следил за своей спутницей.

— Люди ради забавы убили моих детенышей, а меня посадили в клетку. Потом они привезли меня в большой город и заставили выступать на арене.

В голосе Дионы не было ни злобы, ни раздражения, и я вдруг понял почему. Эту историю она рассказывает уже две тысячи лет подряд. Боль и ненависть прошли, и в душе у львицы осталась лишь бездонная пустота.

— Там то ты и убила человека? — сама собой представилась сцена, в которой Диона кидается на смотрителя.

— Я убивала много людей. Иногда по несколько человек в день.

— Как такое может быть? — слова спутницы поразили меня.

— Может. Я дралась с людьми, которых называли гладиаторами. Бои проходили на огромной каменной арене в горде Риме.

— Ты дралась в Колизее? — я открыл рот от изумления.

— Да, дралась. И всегда побеждала. — из груди огромной кошки вырвался рык очень похожий на вздох. — Это потому, что я не страшилась смерти. Мои противники страшились, а я нет.

— Все боятся смерти. — Мне вспомнились объятия ледяного океана и воздетое к небу лицо Саида.

— Безумцы нет. А я была безумна от горя. У меня отняли все: детей, свободу, весь мой мир.

— Гладиаторы ничем от тебя не отличались. Они были такими же рабами.

— Ты прав. — Диона согласно кивнула. — Когда я это поняла, то выбрала себе новых врагов. Тех, кто сидел на трибунах. Эти мерзкие червяки реготали, когда мы умирали, и приказывали добивать раненных.

— Зрители сидели высоко на трибунах. Туда ты никак не могла добраться.

— Я почти добралась, — львица гордо блеснула глазами.

— Но как? — Мне действительно стало интересно. Для того, чтобы вырваться с арены требовалась немалая сообразительность. Я вот прямо так… с ходу… ничего не мог придумать, как не старался.

— Несколько раз против меня выпускали всадников. Я прикинула, что со спины лошади можно допрыгнуть до края ограды.

— Допрыгнула?

— Еще как допрыгнула. И если бы не тот солдат…

— Какой еще солдат? — я тут же представил себе римского легионера в кожаном нагруднике и с большим квадратным щитом в руке.

— Возле ложи одного из сенаторов дежурил солдат. Наверное опытный и смелый воин. На мой прыжок он среагировал с быстротой молнии. Я еще перебирала лапами в воздухе, а он уже нацелил на меня свое копье.

Иллюстрируя свои слова, Диона приостановилась и высоко приподняла переднюю левую лапу.