И настанет день третий

Я ничего не ответил, только пожал плечами. Толку мне от тайн старой ведьмы. Вся ее магия сводилась к простецкому житейскому шарлатанству: снадобья, яды, сушеные летучие мыши, крысиные хвосты, подковы дохлых лошадей, кому нагадать гору счастья, а кого и проклясть до десятого колена, покружить вокруг костра, подуть на кипящую воду…

— Я знаю страшную тайну, — старуха повторила фразу, добавив в свой голос таинственности.

— Какую? — чтобы не обижать спутницу, пришлось сделать заинтригованный вид.

Ведьма вторично огляделась по сторонам и прошептала мне в самое ухо:

— Из ада можно выбраться.

— Что?! — я вскрикнул от удивления.

— Тише ты, — зашипела на меня ведьма. — Если демоны услышат, то меня сотрут в порошок, чтобы уже никогда не смогла произнести ни слова.

— Ты знаешь, как это сделать? — в чудо не верилось, но чем черт ни шутит, ведьма все-таки.

— Не знаю, — старуха горько вздохнула.

— Погоди, но ведь ты только что сказала, что знаешь!

— Я сказала, что можно, но не сказала, что знаю как.

— Что-то не улавливаю разницу. Может, отупел?

— Точно отупел, — возмутилась оскорбленная колдунья. — Вдумайся, о чем я тебе толкую. Слыхал ты когда-нибудь, что можно вернуться с того света? Нет? А я тебе говорю, что можно. Если, конечно, твоей душе есть куда возвращаться.

— Как это «есть куда возвращаться»?

— Что есть человек? Две части, две составляющие — душа и бренная телесная оболочка. На земле одно без другого существовать не может. — Ведьма посмотрела в мои осоловелые глаза и пояснила. — Если тело твое разрушено, душе уже некуда вернуться.

Помолчав несколько секунд, я произнес медленным механическим голосом:

— Ты хочешь сказать, что побег отсюда возможен лишь до тех самых пор, пока там, наверху, тело беглеца еще не вспухло и не завонялось?

— Больше всех везет тем, кто зимой свалился в сугроб, да так в нем и провалялся до самой оттепели. У такого счастливчика есть несколько месяцев, чтобы вернуться. А вот кто преставился летом, в самую жару… — старуха страдальчески закатила глаза, — тот начнет пованивать уже на следующий день. А в тухляка душа ну никак не вернется.

Ведьма еще что-то говорила, но я ее уже не слышал. Я лихорадочно соображал. Шторм. Зимний океан. Тело мое в спасательном жилете, так что на дно не пойду. Во время шторма никакая живность на поверхность не поднимется, а, значит, жрать меня пока не будут. Вода соленая, температура около нуля. Сколько времени пройдет, прежде чем в трупе разведутся гнилостные бактерии? Очень жутко было называть себя трупом и представлять, как внутри копошатся какие-то мерзкие твари, но я выдержал. Отогнал подступившую к горлу тошноту и приказал своему серому веществу работать в полную силу.

Итак, что пишут на пластиковых упаковках свежего мяса, купленного в супермаркете? Сколько это самое мясо может храниться в холодильнике без того, чтобы пихать его в морозилку? Кажется, около недели. Но это говядина или свинина. Не верю, чтобы доблестные производители не побрызгали на свой достаточно дорогостоящий товар какой-нибудь отравой против бактерий или не окурили его газом с теми же замечательными свойствами. А если без газа и без химикатов. Сколько? Два, максимум три дня и ку-ку!

Занятное совпадение. Говорят, Христос тоже воскрес на третий день. Но я, конечно, не Христос и даже не претендую на роль хоть какого, хоть самого завалящего святого. Мне бы снова стать человеком, обычным живым человеком. Вот тут меня и прошибла пропитанная паникой мысль:

— А что будет, если грешник вырвется отсюда, а тело его уже того… протухло и сгнило?

Должно быть, поглощенный своими мыслями, я забыл об осторожности и задал вопрос слишком громко. Иначе как объяснить тот полный ужаса взгляд, которым полоснула по мне старуха. Но время шло, мы углублялись в недра земли, а карающая рука властителя тьмы и не думала хватать ведьму за спутанные патлы. В конце концов та слегка успокоилась.

— Дурачина. Теперь ты знаешь столько же, сколько и я. И тебя, в случае чего, тоже не пощадят. Тут не орать, тут на ушко шептать надобно. — Ведьма с опаской покосилась на бредущую рядом львицу.

— Диона не предаст, — я верил в свои слова, и эта уверенность передалась моему голосу.

— Знать бы наперед кто друг, а кто враг, — ведьма глядела под ноги остекленевшими немигающими глазами. — Может, и судьба по-другому обернулась бы.

Стало понятно, что говорит она о себе. Вспоминая мрачные времена средневековья, я догадался, что жизненный путь старухи вряд ли устилали лепестки роз. И умерла она, должно быть…

— Сожгли меня, — ведьма ответила на мой немой вопрос. — Оклеветали и сожгли.

— Поэтому ты и не пыталась вернуться?

— Была б моя воля, я бы вернулась.