И настанет день третий

Анцыбал подал знак и лобасты, державшие безрукого пленника, тут же швырнули его с моста вниз. Тело несчастного рухнуло в гнилое месиво практически без брызг и сразу погрузилось с головой. В нашем мире мужик наверняка был неплохим пловцом, так как, извиваясь всем телом, все-таки смог выкарабкаться на поверхность. Он не кричал, не звал на помощь, он просто остервенело барахтался в густом месиве, пытаясь не захлебнуться.

Я смотрел на бултыхающегося внизу человека и не понимал сути происходящего. Какой смысл топить мертвеца? Он же не утонет. Он же и под водой будет брыкаться до скончания веков. И может лет через сто узник таки найдет способ выбраться наружу, так и не доставшись рыбам на обед. Мысленно произнеся «рыбам на обед», я вздрогнул. Там, в болоте, плавали куски одежды… рванной в клочья одежды! Не значит ли это…

И тут я с ужасом различил множество огромных черных теней, поднимающихся из бездонной глубины гнилого омута. Человек все бултыхался и бултыхался, а длинные змееподобные силуэты все яснее и яснее проступали сквозь белесую болотную жижу. Они кружили вокруг обреченного, будто хотели создать водоворот, в котором беззащитное человеческое существо кануло бы навечно.

Но все оказалось не так. Все оказалось гораздо проще и страшнее. Самая большая черная гадина внезапно всплыла на поверхность. В призрачном свете подземелья стало отчетливо видно ее длинное, кольчатое как у червя тело. Да почему как? Это и был самый настоящий огромный извивающийся червь.

Без всяких охотничьих хитростей и уловок адское создание поползло навстречу своей жертве. Для примитивной безмозглой твари человек был не враг, не выслеживаемая желанная добыча, он был просто пищей, такой же, как навоз для червей, копошащихся в гниющей навозной куче. И вот именно это казалось ужаснее всего. Безжалостная, неумолимая, неотвратимая смерть. Ее невозможно отпугнуть, ей бесполезно сопротивляться, от нее нет сил убежать, ее можно лишь принять, как принимают каждый новый вздох или удар сердца.

Так и вышло. Заметив приближающуюся чудовищную тварь, мужчина перестал биться. Он в последний раз взглянул на угрюмый подземный мир и, завалившись на спину, стал огромными порциями заглатывать густую тягучую жижу. Он хотел утонуть, умереть до того, как его тело начнут рвать на куски. Бедолага, окутанный страхом и безысходностью, он позабыл, что это просто невозможно, что вокруг ад, и ему уготовлен совсем иной конец.

Достигнув жертвы, червь приподнялся из воды и широко разинул свою ужасную пасть — четыре лепестка огромного бутона, усеянных изнутри сотнями мелких, изогнутых как шипы, зубов. Один миг и шатер смерти полностью накрыл человеческую фигуру. Челюсти сомкнулись, и монстр грузно ушел в темную глубину.

Однако, на смену одному чудовищу из гниющего болота поднимались все новые и новые твари. Их становилось все больше, и скоро вся зловонная яма уже кишела черными извивающимися телами. То там, то тут расцветали смертоносные цветки разинутых пастей. Слышалось шипение, и в воздух взлетали фонтаны парящей ядовитой слюны. Разъяренные чудовища неистово требовали свежего мяса.

Анцыбал ждал именно этого момента. Удовлетворенно зарычав, он впервые выдавил из себя что-то похожее на человеческое слово:

— Хорошо-о-о!

Затем он повернулся к лобастам и приказал:

— Начинайте. Делайте все, как и прежде.

Ведьмы хищно зашипели и стремглав кинулись исполнять приказ своего повелителя. Сейчас они начнут бросать пленников, и болото внизу превратиться в место кровавого пира. Представив эту картину, я весь похолодел. Но этот холод превратился в морозную стужу, когда стало понятно, что не все так просто.

Лобасты отстегнули еще двух приговоренных, женщину в рванных красных лохмотьях и калеку солдата с оторванной по локоть рукой. Их подтащили к краю, но вниз сбрасывать не стали. Людей повалили на спины. Каждого из смертников держали по две ведьмы, одна за руки, другая за ноги. Еще две лобасты подтянули к месту расправы пару наполненных золотом корзин.

Что будет дальше? Мне было жутко и страшно, но отвести взгляд я не мог. И не только потому, что должен был знать. Чудовищная магия всего происходящего парализовала, заворожила меня, превратив в неподвижного каменного истукана. И я смотрел… смотрел вылезшим из орбиты единственным глазом.

В руках у ведьм блеснули отточенные ножи. Откуда они их взяли, я так и не понял, наверняка вытянули все из тех же корзин. Длинные острые лезвия мелькнули как молнии, и угрюмые серые камни моста окрасились алой кровью. Люди корчились и орали от невыносимой боли, а им хладнокровно вспарывали животы. Выпотрошив приговоренных словно индеек, лобасты тут же начали набивать их золотыми самородками. Ведьмы трудились до тех пор, пока люди не стали походить на наполненные до краев мешки с картошкой. Только после этого смертников поволокли к пропасти.