И настанет день третий

— Что это? — прошептал Сурен и, словно не веря своим глазам, провел рукой по глянцевым листкам бумаги.

— Тебе тоже нравится? — Жиль оторвался от сортировки каких-то пергаментов и с гордостью посмотрел на моего друга.

— Как давно я этого не видел, — прошептал Сурен. — Откуда здесь это чудо?

— Я же говорил, демоны приносят, — Жиль поднял голову к потолку. — Оттуда… сверху. Знают, что мне нравится, вот и подбирают на проклятых кораблях. Не просто так, конечно. Демоны просто так и пальцем не шелохнут. Меняемся мы или ремонтирую я что-нибудь для них. Вот, к примеру, вчера Ксафан вот эти огнеметы притащил. — Мастер придвинул к нам небольшую деревянную коробку, в которой лежало по меньшей мере десятка полтора разнообразных цилиндриков и параллелепипедов. — Любит Ксафан их. Почини, говорит, если сможешь. Эти то я починил. В них камешки искрящие стерлись, а другие, те, в которых жидкость горящая закончилась, не смог. Нет у меня такой жидкости, вот незадача. — Ремесленник сокрушенно покачал головой, но затем приободрился. — Ну, да не беда, и этих хватит. За них Ксафан обещал мне большую картинку принести. Говорит, на ней город нарисован, большой город, красивый, яркий, светлый. Мечта у меня есть. Вот бы посмотреть на весь мир, тот, что снаружи. Хоть бы чуток, хоть бы одним глазком.

Я слушал это странное существо и поигрывал в руке угловатой, отполированной до блеска коробочкой — старенькой, еще бензиновой зажигалкой. Ха-ха, огнемет…! Я щелкнул крышкой и с тоской поглядел на вспыхнувший маленький огонек. Эх, был бы у меня настоящий огнемет!

Однако, не только оружие занимало мои мысли. Я думал еще и о Жиле. Он тоже хочет вырваться, он тоже хочет туда… к свету и солнцу, голубому небу и пению птиц. Странное желание для существа, рожденного в глубинах ада. А может, нет? Может он, как и мы, узник, низвергнутый в мрачное подземелье еще в давние библейские времена? Только сейчас я подумал, что ничего не знаю о Жиле. Кто он? Что он? Спрашивать в лоб? А вдруг обидится или того хуже затянет свою долгую историю, так что не остановить. И это в то самое время, когда дорога каждая секунда.

— Жиль, а ты раньше никогда не бывал наверху? — Сурен умело вышел из затруднительного положения.

— Нет, что ты? — ремесленник вздохнул, и этот вздох в его исполнении прозвучал как бульканье. — Я гомункул, рожден здесь, и здесь же останусь до скончания веков.

В его словах прозвучало столько тоски и боли, что у меня сжалось сердце. Захотелось похлопать это нелепое создание по покатой спине, произнести слова поддержки и утешения, а может даже и позвать с собой. Хотя это уж наверняка перебор. С Жилем нам не пробиться, не выполнить задуманного. Да и наш мир… не такой уж он чистый, светлый и правильный. Я не могу поручиться, что окажись в нем, гомункул сразу не угодит в клетку или не сгинет в какой-нибудь секретной лаборатории. Пусть уж лучше остается здесь. Ведь в аду ему ничего не угрожает.

Только я об этом подумал, как за запертой дверью что-то заскрежетало, а затем раздался сильный удар. На несколько секунд все стихло, однако не надолго. В дверь неистово забарабанили.

— Жиль! Жиль! — послышалось зловещее шипение.

— Лобасты?! — я с тревогой посмотрел на ремесленника.

— Они, — Жиль кивнул. — И чего пришли? Я же им и так все корзины отдал.

— Это они за нами пришли, — я напомнил ситуацию, — так что ты давай… не мешкай, ищи запасной ход.

— А чего его искать? Вон он ход, старьем всяким завален за ненадобностью. Только вот как по нему до кладовых добраться? В какое ответвление свернуть?

Все то время, пока Жиль искал нужную схему, в дверь не переставая колотили. Похоже, преследовавшие нас ведьмы впали в настоящий транс и теперь уже ни за что не отступятся, пока не разнесут в щепки ненавистную деревянную преграду.

Однако неожиданно стук прекратился. Еще с полминуты из туннеля слышалась возня, но вскоре и она стихла. Из всех звуков осталось лишь наше учащенное дыхание да мерное потрескивание масляных светильников.

— Ушли? — набравшись храбрости, я первый нарушил тишину.

— Ушли, — подтвердил Жиль. — Сейчас пойдут жаловаться своему господину.

— Анцыбалу?

— Ему самому, — ремесленник тяжело вздохнул.

— И что тебе теперь будет?

— Ничего хорошего, — Жиль о чем-то думал, теребя в лапах один из пергаментных рулонов.

— Убьет? — несмело предположил Сурен.

— Это вряд ли, — отрицательно покачал головой гомункул. — Может огнем пытать будут или водой, но не убьют это точно. Я ведь тут один-единственный мастеровой. Нового пока сделают, да пока выучат… много времени пройдет, не один год. А еще если неудачный экземпляр получится, то от него вообще толку никакого не будет. А работа не ждет. Золото должно добываться непрерывно, это ведь главное.

Знакомый тезис.