Король и Шут

Генерал стоял, надув губы, и теребил ремешки наручей. Наконец, Король не выдержал.

— Долго ты еще будешь молчать?!

Экс-Министр пошел пятнами, но по-прежнему молчал, как рыба. Тут уже и шут начал терять терпение.

— Ну же, давай, рожай уже! Нам сейчас сундук денег от… — Прохор заглянул в книгу казначея, — от артели шкуродеров принесут. Пересчитать нужно.

— Не принесут, — сглотнул офицер, промокая лоб платком. — Ограбили повозку, подчистую.

— Что?! — взревел Король. — Повтори, что ты сказал!

Генрих подался вперед и, поднявшись с трона, медленно подошел к Министру. Монеты скрежетали под туфлями сюзерена, заставляя Генерала кривиться и содрогаться от страха и неизвестности. Государь крут во гневе, может и кулаком по физиономии съездить. Офицер даже зажмурился, но правитель только поколотил воздух. Генерал приоткрыл один глаз и, оценив обстановку, ответил.

— На лесной дороге на повозку напали разбойники. Об этом сообщил возница. Ему лихо досталось…

Шут подал голос со своего места.

— А скажи, любезный, в чьи обязанности входило ограждение нас от налетчиков? Не в твою ли бытность Министром, а? Или, думаешь, соскочил с должности, с тебя и спроса нет? Генрих, — шут поднялся и подошел к королю. — Зря ты его держишь. В казарме ему самое место. Другой бы уже все леса прочесал, а этот и ухом не ведет.

Генерала аж затрясло от злости. Он сжал кулаки до хруста в суставах, но промолчал. Сюзерен с досадой посмотрел в глаза своего приближенного, затянутого в доспехи.

— Ну, как же так, Тихуан Евсеич? Что с тобой делать?

— Не вели казнить! — взмолился тот, но Генрих поспешил его успокоить.

— Думаю, неделю гауптвахты вполне хватит. Доложи дежурному офицеру. Ступай, — Министр не смог удержать скупую мужскую слезу, что скатилась по его щеке и затерялась в пышных усах. — А с разбойниками разберется… мой шут. Правда?

— Непременно, — поклонился Прохор. — Думаю, за два дня управлюсь.

Сюзерен покачал головой и, ни с кем не попрощавшись, покинул Хранилище. Вслед за ним исчез казначей, оставив лицом к лицу генерала и шута. Первый был готов испепелить последнего своим взглядом. Старик моргнул первым, и балагур улыбнулся.

— На выход, солдат. По вам нары плачут. А мне еще все свечи погасить надо и двери запереть.

— Придет твое время, — прорычал униженный офицер, резко развернулся и вылетел в коридор, со всего маха хлопнув тяжелыми створами.

— Конечно придет, куда оно денется, — улыбнулся шут.

***

Встав с утра пораньше, Прохор умылся, заглянул на кухню, где попробовал все блюда, которые приготовили к завтраку, но особо внимание заострил на чудных голубцах, которых умял целых четыре штуки. Поболтав с поваром о том, о сем, шут отправился к королевскому летописцу. Фрэд жил в покоях, которые располагались за библиотекой. По его просьбе даже прорубили дверь, соединив два помещения. Писарь обожал читать, поэтому все свое свободное время, коего была уйма, проводил за книгами, обставившись свечами и лампами. Вот и сейчас шут застал его за любимым делом. Весельчак, одетый в одежду простого горожанина, приоткрыл двери библиотеки и проскользнул внутрь.

От мраморного пола до самого потолка возвышались шкафы, набитые книгами и свитками. Чтобы добраться до верхних полок, приходилось пользоваться длинной лестницей, снабженной колесами. Можно было не спускаться вниз, чтобы переставить ее, а просто отталкиваться и ехать хоть влево, хоть вправо. На цыпочках прокрался он к огромному столу, за которым сидел писарь, и заглянул через плечо. Тот скрипел гусиным пером, выводя на пожелтевших страницах буквы.

— Что кропаешь? — спросил Прохор.

Фрэд вздрогнул и поставил кляксу. Он обернулся и посмотрел на неожиданного гостя.

— Ты дурак или как?! У меня чуть сердце не встало.

— Конечно дурак. Я шут, забыл? У меня призвание такое, — Прохор похлопал писаря по плечу и присел рядом на лавку. — Что там у тебя?

Тот смутился и закрыл книгу.

— Ничего особенного. Так, балуюсь. Хочу написать сказку.

— Дай посмотреть, — попросил рыжий хохмач.

— Чтобы ты засмеял меня? Нет уж, спасибо, — Он отодвинул увесистый том, а на его место придвинул поднос со снедью, стоявший тут же.

Фрэд предпочитал есть в библиотеке. Как он сам утверждал, волшебство и знания, заключенные в книгах, благотворно влияют на сам процесс поглощения пищи и способствуют лучшей усвояемости. Сегодняшний завтрак книжного червя состоял из яичницы с беконом и жареными помидорами, ломтя хлеба, куска сыра и вина.

Прохор налил из кувшина в кружку хмельного и сделал большой глоток.

— Я, когда был маленьким, очень любил сказки. Помню, лягу спать, натяну одеяло и, затаив дыхание, слушаю бабкины байки. Она много разных сказок чудных знала.