Кровавые небеса

— Обернулась я, приподняв бровь в ожидании новых возражений. Но их не последовало.

— Спасибо. — Прошептала провидица и совершенно неожиданно меня обняла. Это напомнило мне не самый любимый мною эпизод нашего с нею знакомства, когда она находилась во власти суккуба. В замешательстве покосившись на Яна, я подавила первый порыв — оттолкнуть — и приобняла её в ответ, после чего демон проводил девушку в гостиную. Покончив с заказом, который был довольно внушителен — в доме закончились все припасы и если раньше я обходилась чем и когда придётся, то теперь возникла явственная необходимость в нормальном питании — я поднялась на второй этаж, наконец-то сбросила вчерашние шмотки и влезла под душ.

Отец Кирилл любит повторять, что « блажен тот, кто верует». Думаю, стоит добавить к этому ещё и « тот, кто имеет горячую воду, товарищей и чьи враги канули в кровавую Лету». Оказывается, для полного блаженства мне не хватает самой малости — кровавой реки.

к оглавлению

Глава 9. Ментальный оргазм, блинчики и Beretta 92

По не пройденным тропам не прожитых дней

Одиноко блуждает остывшее пламя.

Я смертельно жива и живучих смертей

Мне бояться велит коллективная память.

Для чего и к чему? В сигаретном тумане

Всё сложнее найти долгожданную дверь,

За которой не властна завеса обмана,

Тот порог, что найдём лишь ценою потерь.

Так светла и темна, так покорна и властна,

Так понятна и так невозможно сложна -

Наша жизнь столь красива, что, право, ужасна

Так бесценна, не стоя порой и гроша…

Наша память не знает границ забывания,

Наша радость не скоро просохнет от слёз.

Мы так рьяно спешим опоздать на свидание

Со счастливой и самой несчастной из звёзд…

Мне так страшно… Пошире глаза открываю.

Одиноко… И тесно средь тучи людей.

Я не склонна грешить, но не грежу о Рае -

Просто что-то ищу среди чувств и смертей…

( Р. Т.)

Стоя под тугими струями, льющимися из душа, я будто смывала с себя грязь вчерашнего дня. В моей жизни понятие грязь не ограничивается потом и микробами, увы: сюда входят сцены извращений, кровь, зловоние вспоротых внутренностей и разлагающихся личностей, гибель морали, загаженность душ. Вот только интересно, хватит ли всей воды и щёлочи мира, чтобы вымыть с моей частной свалки всю скопившуюся в ней гадость? Да, пошло всё! Какая к чёрту разница? Просто помойся, оденься, поешь и вали по своим делам! Всё просто. Главное не думать слишком много.

Энергичные движения мочалкой в конце-концов придали бледной коже розоватый оттенок, активизировалось кровообращение.

Кровь… Как же она многогранна: в ней жизнь и смерть, соль и сладость, она дорога и при этом ужасающе мало стоит. В моей жизни ей досталась главная партия, роль примы.

В какой-то момент горячие струи показались едва ли тёплыми, по сравнению с температурой моей кожи; будто кто-то забрался внутрь и не переводя дыхания раздувает мехами спящее пламя. Но это не ярость… Нет, её я ни с чем не спутаю, здесь другое… Что-то происходило и я никак не могла понять что именно: в одно мгновение я стою под душем и смываю с почти ободранной от излишних усилий кожи ванильную пену, а в другое уже прижимаюсь к прохладному кафелю стены, в надежде хоть немного остудить пылающую кожу. Что же… Что это? Вспомнила. Чёрт меня дери, если при встрече с Зепаром и когтистым инкубусом я не испытывала нечто подобное! Но почему сейчас?

С трудом сфокусиров замутнённый взгляд, я внимательно оглядела ванную комнату — никого и ничего. Секунду спустя в низу живота будто что-то натянулось, нервные окончания сошли с ума и я рухнула вниз во власти неконтролируемого жара и судорог. О нет… Нет, нет, нет… Что за тварь со мной это вытворяет?!

Происходящее могло доставить невероятное наслаждение, если бы не одно «но» — я никому не позволяла пичкать себя ментальными афродизиаками. А сейчас какая-то сволочь именно этим и занималась. В борьбе с собственным телом победить гораздо сложнее, чем в сражении с внешним противником. Но я поклялась себе никогда больше не быть беспомощной, не быть в чьей-то власти. Никогда больше. Проглотив проклятый стон, рвущийся из горла, я скрипнула зубами и прошипела так громко, как только позволяло участившееся прерывистое дыхание.

— Что. Ты. За. Тварь!!!

В голове сотней ползучих гадов рассыпался чей-то омерзительный смех. Омерзительный, потому что этот голос вызвал в моём теле очередной спазм удовольствия. НЕНАВИЖУ.

« Я тот, на чью собственность ты покусилась, маленькая экзорцистка. Ты бросила вызов моей власти, так ощути же её на собственной шкурке! Как тебе это?» — За его вопросом последовал ещё один оргазм, настолько сильный, что я распласталась на холодном кафельном полу и билась, как выброшенная на сушу рыба.